Аудитория на мгновение зашумела – ранняя, неловкая дрожь недостаточно пьяной толпы, а затем люди начали выкрикивать слова.

– Пиво! – выкрикнул высокий женский голос.

– Секс! – На этот раз мужской голос.

Кто-то всегда говорил «секс». Или «пенис». Все взрослые в глубине души остаются хихикающими двенадцатилетними подростками.

Моник приложила ладонь к уху. Она выберет слово.

– Серийные убийцы! – крикнула женщина сзади.

Моник указала в ее сторону, а затем на Джаспера. «Серийные убийцы».

Затем Моник отступила вместе с остальной труппой, и центральное место занял Джаспер. Его разум перебирал возможные варианты. Когда он оказывался на сцене, его мозг уподоблялся игровому автомату воспоминаний. Предполагалось, что это будет правдивая история. Серийные убийцы. Серийные убийцы.

Бам. Идея ударила, как кремень по стали, вызвав яркую вспышку.

Джаспер посмотрел на аудиторию, свет прожектора слепил его.

– Итак, на этой неделе я вышел на новую работу. Это по-настоящему важная работа. Мне потребовалось долго учиться. Мир перестал бы вращаться без этой профессии. – Он поднял глаза с серьезным выражением лица. – Ну… знаете, я варю кофе.

Несколько смешков из зала. Он улыбнулся, хотя в этот момент вовсе не пытался вызвать смех. Это не стендап. Монолог был настройкой для игроков – просто историей, которая давала им множество возможностей для импровизации. Если стараться быть слишком смешным в монологе, он не будет развиваться и не даст актерам возможности за что-то зацепиться.

– Я правда думал, что это будет легкая работа. Что-то измельчаешь, что-то смешиваешь, разливаешь это по чашкам. Стараешься не обжечься и не съесть всю выпечку. Но меня волнуют клиенты на новой работе. Все они работают со мной в одном здании. Мне приходится видеть их каждый день, и я боюсь, что могу оказаться в опасности, если что-то испорчу. – Он медленно прошелся по сцене, пытаясь установить зрительный контакт с некоторыми лицами в первом ряду, которые мог различить в тени. – Первая женщина, которую я встретил, оказалась одержима серийными убийцами. По-настоящему одержима. Она прочитала все книги в жанре true-crime, просмотрела все документальные фильмы. Она порекомендовала мне целый список – документальных фильмов, а не серийных убийц. Возможно, она коллекционирует открытки с Тедом Банди и Сыном Сэма[33] и пачками отправляет письма парням в тюрьмы.

Он улыбнулся, вспомнив, как Энди извела его вопросами, когда он только пришел на работу. Почему ты здесь? Я тебя не знаю. Как ты вошел без пропуска?

– Есть один парень, который ведет блог о диете пещерного человека, но просит добавить молоко и сахар в его кофе и грозится, что меня уволят, если я его разоблачу. – Джаспер поморщился для эффекта. – Упс. Наверное, не следовало мне этого говорить. Вы ничего не слышали.

Зрители засмеялись.

Боль в боку пульсировала, и он пожалел, что не выпил больше воды перед выходом на сцену. Сегодня вечером свет казался особенно ярким.

– А потом еще одна женщина, вероятно, сделала мою куклу вуду. Она возненавидела меня с первого взгляда в первый же день, когда я принес ей кофе. – Он подумал о своей первой стычке с Холлин и теперь мог бы улыбнуться по этому поводу, но он придерживался эффекта первого дня, потому что это был лучший материал. – Что бы я ни говорил, она корчила такие рожи, как будто от меня плохо пахло. Мне в самом деле пришлось выйти в коридор и принюхаться. – Он изобразил тайное обнюхивание подмышек. – Но нет, горная свежесть. Может быть, она просто решила меня убить. Может быть, ей стоит поговорить с леди – серийной убийцей, чтобы набраться идей.

Он услышал, как зашуршала задняя линия, давая ему понять, что у его труппы достаточно материала, и отступил назад. Даника и Барри вынесли свои стулья из гнутого дерева в центр сцены и сели друг напротив друга, сразу же включаясь в представление. Даника скривила лицо, как будто съела что-то кислое.

– Я хочу сообщить об ужасном запахе на третьем этаже.

Барри скрестил ноги и притворился, что пишет в блокноте.

– Понимаю. Кто-то снова забыл опорожнить мусорное ведро?

– Это не мусор. – Даника покачала головой и скривила лицо в еще одном уродливом выражении, ее голос зазвучал высоко и гнусаво. – Это человек. Парень. От него ужасно пахнет, и я не могу сосредоточиться. – Она поморщилась и постучала себя по носу. – Я не могу избавиться от этой вони. Она сводит меня с ума.

– Хм, – деловито сказал Барри. – Возможно, я смогу поговорить с ним о гигиенических требованиях офиса.

– Ну, – сказала Даника, разглаживая руками джинсы. – Это не поможет.

– Почему?

– Потому что он мертв, – пояснила она.

Зрители разразились смехом, и Моник тронула Данику за плечо, уводя ее со сцены. Моник скользнула в кресло с напряженным выражением на лице.

– Меня нельзя уволить. Это всего лишь мое второе предупреждение. Я должна получить три.

– Дорис, мы уже говорили об этом. Ты не можешь продолжать убивать коллег. Запах беспокоит Сьюзен, – сказал Барри.

Даника прыгнула обратно на сцену и издала шипящий звук, жестикулируя так, как будто она распыляла освежитель воздуха, ее лицо исказилось от отвращения.

Моник фыркнула.

– Но я не смогу получить собственную коллекционную открытку серийного убийцы, если не убью больше одного человека, Деррик. Я почти у цели. Почему ты хочешь мне помешать? Знаешь, как мало на свете женщин – серийных убийц? Я прокладываю путь. А ты стоишь на пути моих мечтаний.

Зрители засмеялись, но внезапное движение в левой части зала привлекло внимание Джаспера. На мгновение он потерял представление о происходящем, когда в луче одного из прожекторов мелькнули вьющиеся светлые волосы. Джаспер поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и увидел знакомое лицо. О черт.

Холлин.

Холлин, которую он только что использовал в своем монологе и которой Даника все еще подражала. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Джаспер со страхом наблюдал, как Холлин встала со своего места и скользнула в темноту, пока зрители смеялись над чем-то другим. Он участвовал в сценке и мог выскочить на сцену в любую секунду. Ему нужно было следить за тем, что происходит. Но в животе у него поселилась тошнота, и он не мог сосредоточиться.

Проклятье.

Джаспер перешел на заднюю линию, встал рядом с Антонио, наклонился и прошептал:

– Мне нужно идти. Чрезвычайная ситуация.

Антонио повернул к нему голову, явно сбитый с толку. Он произнес одними губами:

– Уборная?

Джаспер покачал головой и снова наклонился к уху Антонио.