И вот с девчонкой его. Нашёл себе подругу с первого курса второго мединститута. Девчонка жила в общаге, так этот пострел снял ей квартиру, убедив, что жильё его родственников, и что девушка может в ней жить совершенно бесплатно. Ну и понятно захаживает к ней. Точнее заезжает вечерами на час — два. Привозит какие-то продукты, иногда цветы или книги. В общем с пустыми руками не появляется.

Нет. С этим парнем определённо что-то не так. Но с другой стороны, с ним даже разговор начать не с чего.

Люди Александра Николаевича пытались подсунуть ему своих девиц, и всё без толку. А разрабатывать его подругу — опасно. Может обидеться. А он определённо нужен в хорошем настроении и добром здравии.

А точно в это же время, вспоминали о самом Александре Николаевиче, причём в самых нелестных выражениях. Юрий Владимирович Андропов, листал розыскное дело на некоего Гаранина Игоря Петровича, тысяча девятьсот десятого года рождения, и не мог понять, почему всесильное КГБ не в состоянии найти одного человека. Фотографий — масса. Отпечатки пальцев — пожалуйста. Психопортрет, родственники, всё известно, а человека нет, как в воду канул.

— Так может нет его в живых-то? — Андропов посмотрел на лучшего сыскаря Комитета — полковника Беляева.

— Тогда бы они запустили процедуру смены главы организации, товарищ председатель. — Сыскарь покачал головой. — Мы отслеживаем пару человек, предположительно связанных с этими людьми. Они вовремя получают деньги и сигнал что всё в порядке. Значит вертикаль власти не утеряна.

— Пару человек! — Андропов в сердцах стукнул кулаком по столу. — Из огромной организации! Сколько их вы насчитали?

— Опять же по косвенным признакам не менее пяти тысяч. Но это всё вилами на воде писано, товарищ председатель. Их может быть и пятьдесят тысяч и две тысячи. После войны люди растворялись толпами. Мы так потеряли тысяч десять. Выехали типа на всесоюзную стройку, и канули с концами. Армейские разведчики, связисты, штабники. Да и потом, сколько специалистов исчезло. У нас статистика по пропавшим словно заговорённая. Раз в пять лет, прыгает вверх тысячи на две — три, и снова уходит до средних значений. Понятно же что чертовщина происходит. А что сделаешь? Работать не с кем. Одни дубы вокруг. Вон, архив даже взять не смогли. Один человек! Держал штурмовую группу под огнём пока огонь не сожрал всё до пепла, а после — застрелился. И ни клочка, ни крошки не осталось. Всё в прах. А последний случай, вообще позорный. В Ставрополе, сгорел районный архив по выдаче паспортов за последние десять лет. По сути, нам бы все паспорта из этого района ставрополья нужно отзывать, объявив недействительными. Ну и мы начали это дело согласовывать, как ухнули ещё три пожара. В Ленинграде, Свердловске, и Владивостоке. И всё. Такое количество документов нам не поменять в ближайшие десять лет. И ведь нет никакой уверенности, что именно там выдавали паспорта нашим потеряшкам. Нам просто обозначили края дозволенного, словно это они хозяева в стране, а не мы.

Полковник давно ушёл, а Андропов всё сидел, глядя куда-то в пустоту. Власть в такой стране как СССР, не могла быть полной и всеобщей. Вроде бы всесильное КГБ проморгало настроение людей и в шестьдесят седьмом страну тряхнуло по-настоящему. В мае — город Фрунзе, где захватили и сожгли два райотдела. В следующем месяце восстал Чимкент. Поводом были слухи об убитом ментами шофере местного автопарка. У здания УВД собралась огромная толпа, его штурмовали и сожгли. Опять народ разгоняли оружием — в город ввели войска, убито семь человек, ранено пятьдесят. Восемнадцать руководителей восстания арестованы. Прошел всего месяц и крупные народные беспорядки начались в Степанакерте. Восставших было две тысячи человек. Причина восстания — недовольство мягким приговором преступникам, убившим мальчика. Восставший народ отбил осужденных у конвоя и сжег их живьем прямо на улице. При вооруженном разгоне восстания были жертвы. Затем в городе Прилуки восставший народ штурмовал РОВД — по слухам там милиция убила гражданина. В этом случае удалось обойтись без жертв. После громыхнуло восстание в Слуцке. Слуцкие беспорядки начались с уголовного дела об убийстве. Возможно, на происшествие не обратили бы столь большого внимания, если бы не личности обвиняемых. Имя первого — член КПСС Геннадий Гапанович, который до описываемых событий занимал должность завотдела культуры Слуцкого горисполкома. Вторым по делу проходил родственник партийца Леонид Сытько. Как выяснило следствие, апрельским вечером 1967 г. Сытько и Гапанович, находясь в состоянии алкогольного опьянения, «учинили хулиганские действия» в подъезде одного из домов города. Случайно столкнувшись в подъезде с гражданином Николаевским, они попытались выгнать последнего на улицу, сопровождая свои действия побоями. В результате пьяные партийцы сломали жертве позвоночник, после чего добили его до смерти. Население города было возмущено совершенным злодеянием и особенно тем, что виновником этого преступления является коммунист, депутат, ответственный работник горисполкома. Когда число бунтовщиков выросло до 5 тысяч, волнения усилились. В стены деревянного здания суда полетели первые бутылки с бензином. Здание суда догорало на глазах у пожарных, машинам которых не позволили подъехать ближе. Бесчинствующая толпа встретила их камнями. Головную машину с включенными сиренами таранили брусом, ее водителя тяжело ранили. Следующими были народные беспорядки в Туле. Опять причиной был конфликт с милицией — толпа требовала расправы над сотрудниками милиции.

После, в шестьдесят восьмом был бунт в Нальчике и в шестьдесят девятом Кишинёве, и опять по вине милиции, которая словно нарочно, творила такие бесчинства, словно не советские люди, а полицаи на оккупированной территории.

И происходило это не в последнюю очередь из-за действий партийной элиты, устраивавшей себе заповедники коммунизма в отдельно взятом горкоме или обкоме, со спецраспределителями, и умелыми секретаршами. А партийная челядь, тоже хотела благ и вседозволенности. Торговцы, милиция, обслуга… Круги ширились, выжимая последние соки из рабочих, крестьян и мелких служащих. И естественно временами у народа срывало резьбу. А от КГБ требовали гасить пожары ещё до возникновения. Вот и носились офицеры комитета по стране в поисках крамолы, вместо того, чтобы искать настоящих шпионов.

Андропов вздохнул. Последнее дело — вообще стыд и позор. Армейская разведка взяла немецкого шпиона, фактически на передатчике. Там ещё была какая-то глупость с мальчишкой, который собственно и задержал резидента. Свидетели утверждают, что парень сделал буквально два движения, и начальник лагеря упал без сознания. Вопрос, и где это мальчишку так научили драться? Среди его знакомых и знакомых отца — крупного авиаинженера таких людей нет. Людей таких нет, а парень есть. Интересный мальчишка. Два языка, по своей инициативе переправил все