— Значит, я у вас в долгу, — прошептала Катя. — Вот же я влипла, а? Тут уж не отвертишься.

— Да нет у тебя никаких долгов, — махнул рукой Илья. — Забей, отдыхай и приходи в себя. Ты меня еще в первый день спасла. С сегодняшним боем получается уже два раза, поэтому с меня причитается. Хотя, если учитывать, что ты же нас во все это дело и втравила, то мы квиты и...

— Помолчи. И меня с собой не равняй, — задумчиво сказала пионерка. — С меня спрос другой и ответственность у нас разная. Хорошо, раз такая ситуация... Илья, Алексей. Слушайте меня внимательно. Вы хотите, чтобы я стала вашей вейгой?

— Что? — переспросил Леха. — Кем? А зачем?

— Вот сейчас совсем непонятно было, — покачал головой Илья. — Если что, то я еще формально женат, поэтому вынужден пока отказать в таком заманчивом...

— Заткнитесь, аборигены! — яростно прошипела Катя. — Слушайте, что вам говорят! Вейга — это не то, про что вы подумали!

— Илья, а ты про что подумал? — спросил Леха. — Раз уж про жену вспомнил?

— Заткнись, в самом деле, — отмахнулся от него наемник. — Катя, мы тебя внимательно слушаем! Излагай.

— Знаете что?! Кому попало такие предложения не делают! Я вообще его делаю первый раз в своей жизни, и никогда бы не подумала, что предложу стать своими веймами... таким как вы, — голос девушки предательски дрогнул.

— Кать, да плюнь ты на наши дурацкие приколы, — почти ласково сказал Илья. — Мы же просто недалекие аборигены, а Леха вообще толкинист. Он, поди, еще и аниме смотрит. Что с нас взять? Не хочешь — не рассказывай.

— Нет уж, — нахмурилась Катя. — Расскажу. Ваши недостатки мне прекрасно известны, но я уже приняла решение. Слушайте... как бы вам объяснить попонятнее... речь идет про социальные отношения. Отношения вейги с веймами, это что-то вроде отношений патрона с клиентом в древнем Риме. Именно в древнем, времен республики, когда они еще не стали формальностью. Но и эта аналогия очень приблизительная... Скажите, как вы представляете себя воспитание ребенка при коммунизме?

— Странный вопрос, — потер подбородок Илья. Парню становилось лучше с каждой минутой, видимо, препараты в аптечке ЛРК делали свое дело на «отлично». — Я о таком и не думал. А если говорить вообще... Ефремов со Стругацкими, кажется, писали про сплошную систему интернатов, куда отбирали детей в массовом порядке, как только те переставали быть младенцами. Вроде бы специальные учителя воспитают будущих коммунистов лучше, чем биологические родители...

— Чушь — фыркнула Катя. — Разрушение семьи это зло! Учителя родителей не заменят, да и сделать такое — означает отдать огромную власть учителям и тем, кто ими руководит. Учителя тоже не идеальны, как и все люди, и в здравом уме на этот шаг никто не пойдет. Но рациональное зерно в этом есть. Воспитание коммуниста серьезный процесс, который нельзя перекладывать лишь на родителей или на учителей. Обычно родители очень любят своих детей и не могут к ним относиться объективно, а дело учителей — учить, а не воспитывать. Поэтому во время воспитания каждый ребенок получает патрона, не имеющего отношения к родственникам. Своего вейда или вейгу. Эти отношения обычно начинаются с детства, начиная с четырнадцати лет, и продолжаются... иногда долго. У некоторых всю жизнь, если вейм морально так и не повзрослеет и не сможет доказать, что он не нуждается в опеке и может отвечать за себя сам.

— Вейга — это учитель? — уточнил Илья.

— Нет же! Чем слушаешь? Вейга или вейд, если это мужчина — это наставник. Он не должен учить, он должен наставлять! Вейга отвечает за молодого коммуниста! Буквально отвечает, своей репутацией, карьерой, положением. Это её общественный долг. Кроме того, она представляет его права и его голос в совете уровнем выше. Если вейму нужно что-то важное, то он просит свою вейгу и та помогает с просьбой. Вейга его поручитель, советчик, защитник. Это, скажем так, созависимые отношения. Если вейм совершает проступок, то оба несут за это коллективную ответственность — и вейм и его вейга. В разной степени, но отвечают оба.

— А зачем вейге такие проблемы? — спросил Илья. — Какой смысл вешать на себя заботы о ком-то, если это не твои дети и родственники? Или этот выбор добровольно-принудительный?

— Выбор всегда бывает только добровольный, иначе это не выбор. Понимаешь, Илья, долг перед обществом это очень важная вещь, — задумалась Катя. — При коммунизме каждый получает воздаяние в той мере, в какой он этот долг выполняет. Человек может быть добрым и хорошим, талантливым ученым, отличным работником. Но если он не берет на себя ответственность за кого-то, то он так и останется большим ребенком до самой старости. Отвечать будут за него, а ему карьера и достойное место в обществе не светят. А если он возьмет себе веймов и сделает из них настоящих коммунистов — то получит заслуженное признание, почет и уважение. Ну и независимость от бывших наставников тоже.

— Ясно, — кивнул наемник. — Так ты задумываешься о карьере, Кать?

— Я не лишена здорового честолюбия.

— Здорово. Но мы тут при чем? Мы не коммунисты и к вам не имеем отношения. Такие веймы как мы с Лехой станут тебе лишь обузой. А когда пузырь схлопнется, мы вообще разбежимся по своим мирам.

-Но сейчас мы работаем вместе и делаем одно дело! Я все равно должна заботиться о вас, как командир. А еще, вы спасли мне жизнь, и я хочу вас отблагодарить и как-то помочь. Впрочем, вы вольны не соглашаться. И сейчас, и потом. В случае неразрешимых взаимных противоречий вейга и ее веймы могут отказаться друг от друга. Хотя, это будет пятном на репутации для всех.

— С занесением в личное дело?

— Вроде того.

— Сурово там у вас...

— Коммунисты — вообще суровые люди, — кивнула девушка. Ей тоже стало полегче, на щеках Кати заиграл легкий румянец. — Ну, так как?

— Не, я не хочу, — покачал головой Илья. — Не верю я ни на грош, ни в ваш