недель назад, и о том, где он произошёл.

— Конечно же, надо сдать кровь — Маша выпишет, но ты всё равно проходи на кресло.

У Эммы Эдуардовны я наблюдаюсь давно, поэтому у нас все без лишних реверансов. Я прохожу в смотровую и забираюсь, куда велят.

— На УЗИ направление тоже выписать? — спрашивает медсестра.

— Да сейчас рано, на двенадцатой неделе сходит, — говорит моя доктор, а у меня сердце начинает стучать где-то в горле.

Мне кажется, что они мне уже вынесли приговор.

— Так, ну что ж, посмотрим, — говорит Эмма Эдуардовна, открывая упаковку перчаток, — а чего же тест не делала? Боялась?

— Боялась, — сознаюсь.

Врач проводит осмотр, но по её лицу ничего прочитать невозможно. Лежу, затаив дыхание, жду, и наконец, Эмма Эдуардовна снимает перчатки.

— Вик, я почти на сто процентов уверена, что беременность есть. Пять недель, как ты и говорила. Дождёмся, конечно, результатов анализа, но я всё равно должна спросить: какие у тебя планы?

Дышать становится нечем.

Планы? А разве тут могут быть варианты? Нет больше сил сдерживаться. Я всхлипываю и начинаю реветь.

Глава 22

Эмма Эдуардовна утешать меня не кидается. Просто подаёт бумажные салфетки, и вскоре я успокаиваюсь. Утираю слезы.

— Рожать, конечно, буду, — сообщаю ей и слезаю с кресла.

— Вот и правильно. Тем более с твоими нарушениями лучше не рисковать. Данные отца ребёнка будут?

Вопрос, конечно, интересный.

— Эмма Эдуардовна, позвольте мне прийти в себя и решить?

— Ну конечно! Сейчас у тебя, судя по осмотру, все хорошо. Результаты анализов сможешь узнать завтра по телефону, а на приём приходи через месяц, если жалоб не будет. Там и дашь мне ответ на этот вопрос.

Я киваю, благодарю Эмму Эдуардовну и иду сдавать кровь. Что делать дальше — не имею понятия. Я, малодушная трусиха, и тест не делала, хотя давно догадывалась о своём положении. Занималась самообманом, закрывала глаза, но в глубине души знала — оно случилось. Меня даже не удивило, что я забеременела, принимая контрацептивы. Сенсей — чемпион, и сперматозоиды у него, видимо, такие же. Плюс перемена климата, часовых поясов и куча других мелких, но ослабляющих защиту от беременности факторов. Всё это я нашла в интернете по запросу «можно ли забеременеть, предохраняясь». Но теперь, когда прятать голову в песок уже совсем никак не выйдет, надо решать, как рассказать новость Арбатову.

Сдаю кровь и покидаю центр, бреду на работу. У меня есть месяц до следующего приёма. И через месяц день рождения Сенсея. Еле-еле сдерживаюсь, чтобы в голос не рассмеяться. А я-то голову ломала, что ему подарить! А вот он, подарочек, готов.

— Вика, ты что, заболела? — выдергивает меня из размышлений голос, который я меньше всего ожидала сейчас услышать.

Шарахаюсь от Арбатова, невольно выдавая свой ужас от встречи. Вот я балда-то! Телефон отключила, но совсем не подумала, что клиника рядом с офисом, и откуда я выхожу, видно со стоянки. А у Сенсея как будто нюх на меня! За минувшие недели можно было привыкнуть и не надеяться от него спрятаться.

— Нет, не заболела. А ты чего тут? — все же нахожу в себе силы ответить нормальным голосом.

— Хотел поговорить с тобой, но твой телефон выключен, и я приехал. Я думал в финале дня рождения над одним сенсационным заявлением и хотел его обсудить с тобой.

Опять едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. О, Сеня! Спорим, у меня есть такая крутая сенсация, что тебе и не снилась!

— Конечно. Давай обсудим, — говорю.

Он берет меня за руку и ведёт в сторону кафе. Вообще, у нас очень странные отношения весь этот месяц. Курицы не наговаривают. Мы действительно проводим вместе очень много времени. У Арбатова постоянно находится, что со мной обсудить. Мы делаем это то в кафе, то в ресторанах, то в машине, пока едем в пансионат, где пройдёт юбилей. Сенсей постоянно меня касается. При любой возможности. То за руку возьмёт, то приобнимет. Но при этом никакой открытой романтики между нами нет. Свиданий, поцелуев, жарких ночей, признаний и обсуждений наших чувств — нет. Одно постоянное томление и недосказанность, грозящие вот-вот взорваться бурными эмоциями. Не могу сказать, что всё это мне не нравится. Но, к сожалению, теперь придётся положить играм конец.

Сейчас сказать или попозже? Что делать? Мыслей скрыть ребёнка у меня никогда не возникало, но и как сообщить — тоже не знаю. И реакцию на новость не могу угадать, как ни стараюсь.

Все же не буду спешить. Результат анализа придёт только завтра. Сегодня лучше приду в себя, попробую рассмотреть любые реакции, послушаю, что там ещё Сенсей придумал, а завтра или послезавтра — край — точно определюсь, как ему преподнести известие.

Кафе маленькое, но обеденное время закончилось, поэтому народу мало. Мы садимся у окна и делаем заказ. Сенсей дожидается, когда официантка поставит перед нами фреш и салаты, а потом вдруг выдает:

— Вика, я понял, что тридцать лет — это некий рубеж, который делит мою жизнь на до и после. Не зря ты появилась в моей жизни как раз накануне него. Я хочу объявить на дне рождения, что собираюсь кардинально всё изменить. Продам бизнес и подамся в кругосветное путешествие. Поедешь со мной? Мы можем жить по неделе в каждой стране, станем людьми мира.

Фреш попадает не в то горло, и я кашляю. Не могу поверить, что он серьёзно! И надо же, как вовремя! Ага, обязательно поеду мотаться по миру с младенцем.

Глава 23

Сенсей

Весь месяц со мной происходят глобальные изменения. Я будто вернулся с острова другим человеком и пытаюсь с этим как-то жить. Сначала я сопротивлялся и предпринимал попытки оставить все так, как было раньше, а недавно смирился с тем, что как раньше мне больше не нравится. Надоело за что-то вечно бороться и добиваться побед в совершенно не важных делах: гонки, заплывы, бои, поднятие тяжестей, покер, подписчицы в чате и прочее… Это стремительно отошло на второй план. Осталась лишь Виктория — моя самая главная победа. Мне захотелось, чтобы она была только моя и время своё отдавала только мне. Её постоянная занятость на работе меня бесила и мешала, и тогда мне вообще пришло в голову все бросить и отправиться с ней путешествовать. А толчком послужил