Шрифт:
Закладка:
В частном порядке Джей, которому еще не исполнился двадцать один год, наверняка был очень доволен. Прадед Мор основал Моресвилл. У Паленов был свой Паленвилль, а у Пратта - свой Праттсвилль. Как могло понятие "Гоулдсборо" не понравиться мальчику, который всегда так усердно трудился, мальчику - теперь уже мужчине, - который наконец-то добился успеха в мире?
Глава 8
.
НАШИ ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ СКАЗАЛИ НАМ О НАШИХ НЕДОСТАТКАХ
В самом начале своей деятельности отношения между Праттом и Гулдом были похожи на отношения опытного мудреца, наставляющего и воспитывающего благодарного, даже обожающего ученика. Поначалу Джей, кажется, искренне приветствовал постоянный поток советов, инструкций и подсказок, который шел из Праттсвилла. "Я очень обязан вам за все ваши предложения", - поделился Джей с Праттом в канун Рождества. "Я нахожу их хорошим словарем".1
Гулд был полностью покорен, когда Пратт сообщил ему, что шкурки для дубления и все готовые кожи "Пратт и Гулд" будут приобретаться и продаваться через манхэттенскую брокерскую фирму Corse & Pratt, наполовину принадлежащую сыну Пратта Джорджу. И он сразу же согласился, когда Пратт, навязчивый мастер, постоянно изучающий новые инструменты и подходы, решил, что фабрика в Гулдсборо должна стать первой в стране, где будет отработана новая технология дубления, о которой он недавно прочитал в торговом журнале. Процесс мокрого дубления корой предусматривал сжигание больших кусков мокрой коры, обычно выбрасываемых при традиционном дублении, в качестве топлива. Учитывая этот ресурс, кожевенный завод в Гулдсборо теоретически мог работать на паре, а не на водной энергии, что позволило бы избежать сезонного раздражения и задержек, связанных с ледяной рекой. Но сначала нужно было придумать эффективный способ сжигания.
Джей и его люди оставались трудолюбивыми всю зиму. Было построено второе общежитие, а также амбар, вагончик, почтовое отделение и четыре дома для семей. Последние были построены в ожидании опытных старших кожевников - людей, обладающих тайными навыками, о которых Джей был совершенно не осведомлен, - которых Пратт наймет и пришлет к весеннему запуску. К февралю 1857 года большинство кожевников было готово, и в это время первые шкуры поступили от Corse & Pratt. К марту несколько кожевников были заняты надзором за рабочими. Поначалу призванные быть плотниками, теперь мужчины Гулдсборо превратились в винтики дубильной машины: каждый учился заготавливать кору болиголова, готовить шкуры в ямах для пота и выполнять другие квалифицированные работы.
Гульда мало интересовали эти детали. Он предпочитал заниматься логистикой. В своих подробных письмах к Пратту он подробно описывал и объяснял свою организацию системы инвентаризации и денежных счетов кожевенного завода. Интересно, что Джей также не преминул сообщить о нескольких мероприятиях, не относящихся непосредственно к бизнесу, которые подражали многочисленным патерналистским начинаниям Пратта в Праттсвилле. По мере того как Гулдсборо разрастался с течением времени, и в город прибывало все больше жен и детей, Джей возглавил кампанию по сбору средств на строительство церкви и кладбища. Он также построил школу, нанял учителя за свой счет и обязал всех детей школьного возраста посещать ее. "Гордость за общину, - писал он Пратту, - будет вдохновлять и побуждать наших мужчин к гордости и совершенству в работе".2
Однако на горизонте замаячили проблемы. Начальный этап работы, со всеми его строительными работами, конечно же, потребовал больших капиталовложений. Джею регулярно приходилось обращаться за средствами к Пратту. Никакого дохода, не говоря уже о прибыли, нельзя было ожидать до тех пор, пока кожевенный завод не заработает на полную мощность. А мощности не было в течение многих месяцев, пока мастера-кожевники из Гоулдсборо экспериментировали и трудились над усовершенствованием процесса мокрого дубления коры. (Помимо задержек, связанных с реализацией проекта, паровой двигатель, приобретенный для кожевенного завода в Гоулдсборо, вышел из строя вскоре после поставки, и его производитель не успел получить замену). "Хотя вы знаете об этих вопросах гораздо больше, чем любой другой человек в стране, - несколько раздраженно писал Гулд Пратту в октябре, и в его почетных словах теперь звучал намек на сарказм, - я склонен думать, что мое первоначальное предложение построить водяное колесо в качестве резерва к более современному плану, возможно, сэкономило нам время, расходы и разочарование".3
Пока его сотрудники решали проблемы в Гулдсборо, Джей часто наведывался в кожаный район Манхэттена, называемый Болотом. Эта часть города, проходящая по улицам Спрус и Ферри в восточной части, чуть южнее современной мэрии, когда-то была в буквальном смысле болотом: кишащей комарами трясиной, куда кожевники начала семнадцатого века отступали, когда горожане жаловались на дурные запахи, исходящие из их мастерских. В восемнадцатом и начале девятнадцатого века, по мере того как Нью-Йорк становился все больше городом, а кожевенное производство перемещалось в северные лесные районы, Болото превратилось в ряд магазинов и складов, где покупатели, продавцы и спекулянты торговали сырыми шкурками и дублеными шкурами. "Болото, - писал Задок Пратт в 1853 году, - для кожевников то же самое, что Уолл-стрит для финансистов".4 Здесь держали свои конторы такие торговцы кожей, как Корс и Пратт, а также импортеры шкур и экспортеры кожи. Брокеры, такие как Джордж Пратт, регулярно посещали судоходные фирмы, торгуясь, чтобы получить для своих клиентов самые качественные шкуры по самым выгодным ценам. Тот же брокер, в свою очередь, продавал кожевенникам готовую кожу, договариваясь о максимально высоких ценах, и все это на комиссионной основе. Часто брокеры также предоставляли кожевенникам краткосрочное финансирование, предоставляя сырые шкурки в кредит, а затем вычитая стоимость этих шкурок плюс проценты, а также комиссионные за покупку и продажу из выручки от продажи кожи.
"Я понял, что именно торговцы, - писал наблюдательный Гулд своему отцу летом 1857 года, - обладают истинной властью в этой отрасли. Кожевник, по-видимому, получает наибольшую долю капитала, но он лишь обрабатывает этот капитал, его расходы обширны,
