— Интересно. Наша семья считается владеющей этой частью Сангрелара, а я даже замок видела мельком. Не до разглядывания было, когда меня собирались принести в жертву и когда мы удирали. — Она подняла руку, как будто пыталась остановить мои возражения. — Я знаю, что там никуда нельзя пройти, но можно посмотреть хотя бы с лестницы.

— Вот-вот. Только пусти ее, сразу узнаешь, что занавески выцвели и вышли из моды, а гобелен на стенах срочно пора менять, — проворчал Шарик.

— В другой раз. Мы же не хотим лишиться убежища? Нам пора возвращаться.

Возвращать, похоже, не хотелось никому: вся толпа разбрелась по кладбищу, почему-то чувствую себя в полной безопасности. Не думали же они всерьез, что хлипкая ограда станет преградой для сангреларских тварей? Или, напротив, были уверены?

— Шарик, эта земля защищена чарами?

— Разумеется. Чужой сюда просто не попадет. Только тот, кто имеет право.

— Имеет право? Так. А после нашего ухода дона Леона отсюда не выпрет? — забеспокоился я. — Он же в жесткой оппозиции к Бельмонте был, так какие у него права лежать рядом с ними?

Воображение у меня было живое, поэтому представить было легко, как после нашего исчезновения разверзнется земля и чары, отвечающие за непопадание в эту местность представителей семьи Мурильо, отправляют чародея в полет в сторону его земли. И из гроба предварительно вытряхнут, потому что сделан он из дерева, выросшего на земле Бельмонте.

— Не должно, — неуверенно ответил Шарик. — Хандро, его принес сюда ты, значит доказал его право тут находиться. Но если выпрет — не наша вина. Мы сделали все, чтобы достойно похоронить дона Леона. И на этом наш долг перед ним закрыт.

Особой скорби в голосе Шарика больше не чувствовалось. Вряд ли ему было так уж хорошо рядом с прежним хозяином. Поди, пытался припомнить что-то хорошее сегодня над гробом и не преуспел. Может, как чародей дон и был талантливым, но как человек — дерьмо дерьмом. Прислуга тоже успокоилась быстро, женщины о чем-то довольно живо переговаривались, мужчина читал надпись на склепе. И что там интересного? Обычное восхваление себя любимых. И самые умные они, и самые талантливые, и Всевышним отмеченные. Если у Бельмонте и была где-то скромность, то в зачаточном состоянии и давно загнулась от неиспользования.

Оливарес устроился на одном из надгробий и впитывал в себя солнечный свет, запрокинув голову и прикрыв глаза. Для него такое времяпрепровождение было обычным, значит, не обгорит и солнечного удара не получит.

— Общий сбор, — громко сказал я. — Если кто-то не хочет остаться на кладбище, через пять минут будет стоять рядом со мной.

— Злой вы, Алехандро, — обиделась Исабель. — Могли бы пойти мне навстречу в такой малости, как прогулка по лестнице замка.

— Я и без того иду вам навстречу, и отнюдь не в малости, а в вопросах освобождения вашего отца, — напомнил я. — Сейчас нужно думать, как настроить на него убежище. И энергией заправить под завязку, чтобы не иметь проблемы ни с открыванием портала, ни с его удержанием.

— Здесь без донны не обойтись, — сказал Шарик. — Только с ее участием сможем настроить. Но это не так сложно. Здесь критично именно количество энергии.

Интерлюдия 4

— Рамон Третий выражает недовольство, — усмехнулся Фернандо Пятый и протянул Ларе распечатанный свиток. — Пишет, что мы уничтожили башню, в которой находились кроме донны Болуарте еще Оливарес с учеником.

— Ай-яй-яй, какая незадача, — фальшиво посочувствовал Лара, разворачивая свиток. — А при чем тут мы? Может, это Оливарес чего-то там перемудрил и отправил на тот свет вместе с собой еще двоих? В его возрасте мозги могут отказать в самый неожиданный момент. Так что это нам нужно отправлять им протест в связи с гибелью нашей подданной. И задать вопрос, что она там делала и где ваш младший сын.

Свиток он изучил быстро и не нашел ничего для себя полезного. Обычные обязательные канцелярские фразы, которыми обмениваются главы соседних стран. Нет никаких конкретных фамилий, только выражение недовольства.

— Не юродствуйте, дон Лара, — сухо сказал король, до сих пор весьма болезненно воспринимающий смерть сыновей. — Письмо довольно эмоциональное. Видно, дорог был королю проклятийник.

— Или его ученик, Ваше Величество. Нам так и не удалось выяснить, откуда взялся этот Контрерас. У Оливареса ученика не было. И Карраскилья с Контрерасом куда-то отбывал телепортом, а после разрушения башни примчался почти сразу. Но все, что смог, — зафиксировать смерть. Наши агенты пишут, что он выглядел полностью раздавленным. Не исключаю, что расстройство могло относиться и к смерти донны Болуарте, которую наши соседи наверняка собирались как-то использовать.

— Почему вообще нам выказывают какие-то претензии? Дон Лара, неужели нельзя было это сделать тихо? Сымитировать взрыв башни.

— Тихо? Ваше Величество, там такая защита была, что трое легло сразу, а еще двое — уже в Гравиде. Двух смогли вытащить, но услуги целителей им понадобятся еще долго, как и почти всем, кто участвовал в том налете. Я подбирал лучших — и они не смогли сделать все тихо. Посмертное проклятие накрыло слишком большую область. Но к нам не должна вести ни одна ниточка. Использовалась форма мидийцев, и группа пересекла границу незаметно. Так что смело можете отвечать, что все это грязные инсинуации не имеющие под собой никаких оснований. И что это мы должны возмущаться смертью нашей подданной, о которой известно, что она бежала с вашим младшим сыном. Напишите, что не исключаете, что в результате действий мибийцев вы остались без младшего сына. И что это у вас вызывает недоумение неумелое нападение мибийцев, в результате которого гибнет единственная дочь герцога Болуарте. Особа, способная пролить свет на судьбу вашего младшего сына.

Предложение было донельзя циничным, но гравидийский король лишь склонил голову, соглашаясь с ним. Мысли же его были далеки от инцидента с башней. Фернандо Пятый думал, Альфонсо был не так уж неправ, выбирая себе навыки проклятийника, если последнему при столь слабом чародейском уровне удалось нанести такой урон. Кто знает, что случилось бы, не поменяй наследный принц Оливареса на его ученика. Возможно, именно этот выбор и привел к тому, к чему привел. Король вздохнул. Сына не вернешь, и на роль преемника была предложена кандидатура его друга — молодого, умного и сильного чародея, чья мать была из значимого