Шрифт:
Закладка:
«Ладно. А ты-то как же? Тебе есть, где укрыться?»
«Обо мне не беспокойся. Все будет хорошо, Тилли. Я обещал».
Да уж. Легко сказать.
Но он – не животное, чтобы удирать в панике. Он все обдумает. Хладнокровие – добродетель воина.
Если пожар распространяется понизу, у него еще есть время развернуться и ускакать. Вот только как далеко? Он не видел ни одного рубежа, способного остановить распространение пламени (мелкие ручейки не в счет), с тех самых пор, как свернул с дороги и погнался за разбойниками. Ветер не сможет столько проскакать без отдыха. А если пожар верховой, то о спасении бегством нечего и мечтать.
И кроме того, Тилли... даже если ему удастся ускакать, это будет прочь от нее, и даже в наилучшем случае он потеряет еще пару дней минимум. А ей грозит теперь не только огонь... от которого, впрочем, Родгар не в состоянии ее защитить – хотя на коне у нее все же будет больше шансов, чем пешком. Тем более что она ведь наверняка босая – если у нее и была летняя обувь (что у крестьянских детей – большая редкость), надевать таковую во время ночного нападения нечисти на деревню было некогда. И, стало быть, любая полоса тлеющей травы или горячего пепла, которая для Ветра, в принципе, не препятствие...
Но, допустим, ручей защитит ее от огня, или даже она выйдет к более крупному водоему. Проблема в том, что к этому же водоему, спасаясь от пожара, могут выйти и другие. И даже если это будут просто волки – хорошего мало. Во время бегства они не думают о нападениях, но как только почувствуют себя в безопасности...
А лесная нечисть, возможно, не признает «перемирий» даже и на время бегства. Увидел человека – убей.
Ладно, какие у него варианты, кроме бегства? Идеально было бы найти поляну побольше и переждать пожар там. Пусть даже густо заросшую травой, как все в той части леса, где он ехал теперь (вот когда не надо, так ее полно!) – он сам бы выжег эту траву и оказался бы в безопасности ко времени прихода большого огня. Но, как на грех, он давно не проезжал через такие поляны. Может быть, конечно, поляна еще попадется впереди до того, как он встретится с наступающей стеной пламени, но закладываться на это не стоит.
Можно было бы закопаться в землю, сделав из нее бруствер вокруг, так, чтобы наружу выглядывало одно лицо, накрытое мокрой тряпкой – наверное, он успел бы. Сырой грунт защитит от жара, а тряпка от дыма (если только прямо на него не рухнет горящее дерево или крупный сук). Будь он один, он бы так и сделал. Но он не сможет вырыть убежище еще и для Ветра.
И выходит, что единственный вариант – это идти на прорыв. Скакать что есть мочи прямо сквозь огненный фронт – туда, где пламя уже отбушевало. Там тоже жарко и почти нечем дышать, но все-таки не так, как непосредственно на линии огня.
Родгар не сомневался, что Ветер не подведет его и поскачет в пламя вопреки собственным инстинктам – он был боевым конем, натренированным в том числе и на это. На войне приходится преодолевать горящие укрепления и даже целые охваченные огнем кварталы... Но нужно было – пока еще оставалось время, судя по усиливавшемуся запаху гари, небольшое – максимально позаботиться о защите себя и коня.
Родгар спрыгнул на землю и поспешно развязал седельные сумки. Из одной достал плащ, тот, что спасал его от зноя в пустыне, из второй – небольшую лопату. Короткая ручка делала ее не самым удобным орудием, но он принялся копать с такой яростью, что любой простолюдин обзавидовался бы, глядя, как орудует лопатой графский сын. Верхний слой почвы был лишь слегка влажным, но в глубине земля еще хранила воду вчерашнего дождя. Как только на дне ямы стали собираться мутные лужицы, Родгар швырнул свой некогда роскошный, теперь уже – изрядно выгоревший, но все еще добротный плащ туда и принялся остервенело топтать его, словно поверженного злейшего врага. Когда тот стал целиком бурым от грязи и мокрым насквозь, Родгар надел непривычно потяжелевший плащ поверх доспехов. Затем он достал свой спальный мешок и располосовал его по всей длине, после чего проделал с ним то же, что и с плащом. Расседлав Ветра, Родгар накрыл его этим подобием попоны – все же, впрочем, слишком куцым, чтобы укрыть тело могучего коня целиком. Черпая полужидкую грязь обеими руками, Родгар вымазал ею Ветра с ног до головы там, куда не доставала «попона», а на морду ему повязал запасную рубашку, так же вымоченную в воде и прикрывшую рот и ноздри. Конь фыркнул от такого издевательства, но и здесь подчинился хозяину. Убедившись, что он освоил дыхание через мокрую тряпку, Родгар вновь оседлал его, а затем вымазал грязью и завязал мокрым платком собственное лицо. Он закончил как раз вовремя – треск огня уже был слышен, его отсветы мелькали впереди между деревьями, и оттуда накатывал сухой и едкий жар. Конь хотя и стоял на месте, видя и чувствуя все это, но проявлял все больше беспокойства. «Воля твоя, но ты угробишь нас обоих», – казалось, читалось в его больших коричневых глазах, где уже отражались отблески пламени.
– Я знаю, что тебе это не нравится, Ветер, – сказал Родгар, на миг обхватив рукой его морду и притянув ее к собственной груди, – но одна маленькая девочка там, по ту сторону огня, очень нуждается в нашей помощи. Так что ты уж постарайся.
Он как мог быстро взобрался в седло и вонзил шпоры в когда-то белые, а теперь – бурые бока. Обычно Родгар старался не причинять боли своему коню, но сейчас ему нужно было от Ветра все, на что тот способен.
Ветер сорвался с места и помчался навстречу стене огня.
В первый момент показалось, что это не так уж и страшно. Да, под ногами коня горела трава, вспыхивали раскаленными жилками ветви кустов, пламя облизывало черные стволы деревьев, сверху, кружась и распадаясь в воздухе, падали и вновь взмывали, уносимые током воздуха, горящие листья – но холодная грязь не давала ощутить силу окружающего жара, и
