ли сговора между Делахантом, полицией штата и Коннором: ведь, несмотря на то что правоохранители были уверены в том, что он виновен в убийствах, они позволили ему уйти от наказания и наслаждаться своим «звездным часом» за обнаружение тел.

«Довольно быстро я стал понимать, – скажет впоследствии Кивлэн, – что ланч был устроен для того, чтобы получить компромат на Билла».

Кивлэн был огорошен резкой атакой Коннолли. «Я сказал себе: должно быть, он думает, что все вокруг информаторы, – вспоминал Кивлэн. – По-моему, он рассчитывал, что мое несогласие с руководством позволит мне сливать ему информацию. В общем, ланч получился коротким».

Кивлэн не стал делать из странной встречи секрета – и немедленно поведал о ней Делаханту. Впоследствии, вспоминая этот разговор, он всякий раз не мог найти однозначного ответа на вопрос: к кому в большей степени относилась эта яростная схватка между прокуратурой Делаханта и Бюро Коннолли – к Коннору или же Балджеру? В любом случае, силы и время, которые Коннолли мог использовать для борьбы с преступностью, он тратил на эту беспринципную, некрасивую закулисную возню. По сути, охрана правопорядка неуклонно утрачивала приоритет в глазах молодого агента из Южного Бостона.

* * *

Делахант проиграл в болезненном противостоянии с ФБР относительно использования Майлза Коннора как информатора. Федеральные чиновники публично критиковали его за сотрудничество с осведомителем, замешанным в тех же преступлениях, о которых он предоставлял информацию. В подавляющем большинстве пресса встала на сторону ФБР; в основном помогли прочные связи Коннолли с журналистами из «Бостон Глоб» и «Бостон Геральд», а также с несколькими телерепортерами. Коннолли преуспел в таких баталиях: у него открылся талант манипулятора правдой. Словоохотливый и обаятельный, он был далек от привычного угрюмого, застегнутого на все пуговицы образа «агента Купера» с отстраненным, каменным лицом. Эта разница помогала ему расположить людей к себе. К тому же Коннолли не беседовал с репортерами как обычно, от случая к случаю, – он регулярно встречался с ними.

Но это было в самом начале, когда в полиции насчитывалось всего несколько человек, подозревющих, что ФБР прикрывает Балджера. Делахант был одним из них, но он быстро усвоил, что за конфронтацию с бостонским офисом ФБР приходится дорого платить. Это было рискованной игрой. А поскольку дело происходило в Бостоне, то еще и личной.

В 1980-м пошли слухи, будто бы у Делаханта были отношения с официанткой из Куинси и закончилась эта связь скверно: разбитой дверью в квартиру и криками, достигшими соседских ушей. Пресса прознала об этом, и один журналист с телевидения принялся донимать женщину телефонными звонками. Все это продолжалось два года, на протяжении которых ее то и дело уговаривали затащить Делаханта в суд и дать интервью на ТВ. Но каждый раз официантка повторяла: «Все это вымысел, за этими слухами нет ни капли правды. Иначе, – утверждала женщина, – Делахант не был бы сейчас окружным прокурором. Можете мне поверить».

Но пресса была не единственной стороной, заинтересовавшейся этими слухами. В конце 1982 года в ресторане в Куинси появились два агента ФБР: они разыскивали ту самую официантку. Шеф-повар сказал им, что она здесь больше не работает. Агенты сделали какие-то заметки в записных книжках, поблагодарили мужчину и ушли. Больше они в этом ресторане не появлялись.

Потом, в январе 1983-го, женщине снова позвонили. В последующей беседе с местными полицейскими она описала звонившего, своего старого знакомого, как «человека с темной стороны».

Эти двое встретились в баре в Куинси. Старый знакомый – не кто иной, как Стив Флемми, – напугал женщину знанием подробностей о слухах, связанных с Делахантом. Флемми хотел одного: окончательно убедиться в правдивости этой информации.

«Нет, все – неправда», – заявила женщина в очередной раз. И Стив тоже никогда больше не звонил.

4. Уход от удара

В бостонском офисе ФБР были уверены, что им нужны Балджер и Флемми – Пол Рико, Дэннис Кондон и Джон Коннолли, каждый по-своему, постарались, чтобы сделка сработала, даже если это означало расправу со всеми «Фрэнками Гринами» в мире. Даже если это означало жонглирование тремя служебными «горячими картофелинами» – инструкцией ФБР по проведению операций, указаниями генерального прокурора о вербовке информаторов в преступном мире и Федеральным уголовным кодексом. К счастью для всех, Рико разработал «уникальный» подход к грязному выбора информаторов, задав тон для остальных бостонских вербовщиков: правила созданы для того, чтобы их нарушать.

В Бюро считали, что игра стоила свеч, ведь главное – добраться до мафии. Офисы ФБР по всей стране испытывали давление: от них требовалось вербовать особых информаторов – мафиозных воротил высшего ранга, что позволило бы достойно вести войну с организованной преступностью. Во многом такое давление подтверждало, насколько возмутительно поздно ФБР осознало опасность подобных группировок: это был самый настоящий провал Бюро. Главной проблемой здесь стала непреклонность Эдгара Гувера. Он предпочитал улучшать статистику за счет расследования ограблений банков и охоты на коммунистов вместо того, чтобы взглянуть наконец в лицо суровой правде.

К примеру, в ноябре 1957 года лидеры мафии, собравшиеся в городке Апалачин на севере штата Нью-Йорк, стали героями газетных передовиц, как только сержант полиции проговорился журналистам о том, что вход на это мероприятие – только по приглашениям. Вооруженные полицейские устроили засаду на шоссе, и представителям мафии, прибывшим со всей страны, пришлось спасаться бегством. Одни бросали свои машины и скрывались в лесу, другие прятались в особняке организатора сходки, оптового торговца пивом Джозефа Барбары. Более шестидесяти мафиозных воротил удалось задержать и установить их личность – у многих с собой были крупные суммы наличными. В список вошли персонажи из мафиозного «Зала славы»: Джозеф Бонанно, Джозеф Профачи и Вито Дженовезе. ФБР тогда и пальцем не пошевелило.

Два года спустя, 8 декабря 1959 года, еще более крупная встреча бандитов высшего эшелона состоялась неподалеку от Бостона, в Вустере, штат Массачусетс. По приблизительной оценке, в город съехались 150 именитых мафиози, которые заселились в центральный отель. По приезде они устроили ночное собрание – и скрылись на рассвете, до того как стала возможна хоть какая-то их идентификация. Пресса и многие эксперты в области криминального мира сочли подобные встречи доказательством того, что существует криминальное объединение государственного масштаба – этакое «невидимое правительство», которое собирается, чтобы согласовать план действий и разрешить споры. Но Гувер высмеял эти предположения, назвав их преувеличением и журналистской погоней за сенсацией.

Только после того как в 1960 году Роберт Кеннеди[43] стал генеральным прокурором, ФБР медленно, но верно подошло к тому, чтобы застать так называемого внутреннего врага врасплох. К моменту исторического публичного свидетельствования информатора Джозефа Валачи[44] против мафии на слушаниях в Конгрессе в 1963 году Федеральное бюро расследований наверстывало упущенное. В городах по всей стране были организованы