class="p1">— За свои слова, в отличие от некоторых, я всегда отвечаю, — парировал я, не пытаясь вырваться из захватал противника, напротив, придвигаясь ближе, к карману Валеева, закидывая туда монетку.

В этот момент в разговор вмешался Кузякин, который до этого молча наблюдал за происходящим.

— Ермак Петрович, давайте не будем продолжать? — сказал он. — Мы все пришли сюда не для того, чтобы устраивать разборки. У нас есть дела поважнее.

Ермак метнул на Кузякина злой взгляд, бросил:

— Заткнись!

И повернулся ко мне.

— Я вспомнил тебя. Шпагин, тот самый Шпагин, который уничтожил Авдеевых.

— Ну хоть с памятью у вас все в порядке, — кивнул я.

Напряжение в комнате стало еще гуще.

— Этот щенок решил показать свой характер! — усмехнулся Валеев, обращаясь к гостям.

— Видимо, господин Валеев, у некоторых «щенков» характер покрепче, чем у вас! У вас руки трясутся. Неужели от страха?

— А ты, я смотрю, мастер красноречия, — ядовито заметил Ермак. — Только языком молоть все горазд, а как до дела доходит…

— До какого дела, Ермак Петрович? — перебил его я.

Валеев криво ухмыльнулся — улыбка вышла жуткой, похожей на шрам от ножа.

Я понял, что Ермак изначально планировал то, к чему привела вся эта беседа. Впрочем, я нисколько не был разочарован этим — так даже лучше. И я ждал, когда Валеев произнес заветные слова, которые я слышал уже множество раз.

— Я вызываю вас на дуэль! — произнес Валеев.

В комнате повисла гробовая тишина. Все взгляды устремились на меня, ожидая ответа. Ермак, ухмыляясь, наблюдал за происходящим, предвкушая развязку. Кузякин же, напротив, нахмурился, явно не одобряя такого поворота событий.

— Я принимаю ваш вызов, господин Валеев, — сказал я твёрдым голосом.

— Отлично! — кивнул тот, резко разворачиваясь в сторону выхода. — О дате дуэли мои секунданты сообщать вам дополнительно.

И с этими словами направился к выходу.

— Куда же так быстро? — бросил я ему в след. — И дегустировать ничего не будете? Или боитесь остаться?

— Что⁈ — возглас Валеева поднялся из самой утробы.

Такого унижения он не мог оставить без внимания. На это я и рассчитывал.

— Все-таки, Ермак Петрович, слух бы вам проверить — вы все время переспрашиваете.

— Значит так, Шпагин! — прорычал Валеев. — Сегодня вечером. Усек? Сегодня вечером я жду тебя в Вишневом саду. Знаешь где это?

— Конечно знаю, — кивнул я. — Назовите точное время.

— Семь часов.

— Я буду там.

— Вот и отлично.

Валеев вышел из помещения.

— Шпагин! Ты что творишь⁈ — зашипела Алена, тут же подскочив ко мне.

— Готовлюсь к дуэли, — пожал я плечами.

— Ты зачем вообще…

— Послушай, ты сама прекрасно все видела. К этому все шло с самого начала. Он первый начал напрашиваться на это. Оно и понятно — хочет отомстить за своих собратьев инсекторов. Но не переживай, стрелять я умею!

— Да ты не понимаешь! — вновь выдохнула Алена. И прошептала: — Я, конечно, буду очень рада, если ты Валеева пристрелишь. Но ты землю тогда не получишь!

— Это еще почему?

— Потому что кто тебе ее тогда отпишет?

— Не переживай, — улыбнулся я. — По этому поводу у меня уже есть план!

* * *

Вишневый сад, обычно наполненный ароматом цветов и щебетом птиц, сегодня молчал, будто затаив дыхание. Воздух был густой и неподвижный, тяжелый от предчувствия скорой трагедии. Двое мужчин стояли друг напротив друга, разделенные двадцатью шагами и пропастью взаимной ненависти. Одним из них был я.

Но ощущения скорби не было. Напротив, я испытывал душевный подъем. Как же мне знакома и близка эта обстановка! Общая траурность, напряжение, хмурые лица секундантов. И легкое покалывание адреналина. Пальцы мои подрагивали в нетерпении скорей схватиться за рукоять пистолета.

Валеев держался прямо, как натянутая струна. Его секундант, толстый купец с потным лицом и бегающим взглядом, нервно теребил цепочку от часов. Казалось, он больше переживал за исход дуэли, чем сам дуэлянт.

Моим секундантом стала Лисенок, на которую сейчас все с плохо скрываемым удивлением и смотрели — еще бы, девушка секундант! Валеев тоже кидал злобные взгляды то на нее, то на меня, посчитав, что я таким образом выражал ему свое неуважение. Мне же было лень искать кого-то еще, поэтому я позвал первого, кто попался под руку. К тому же секундант в данном случае — это условная фигура, особой роли здесь для нее не предвидится.

Место дуэли было выбрано неслучайно. Одинокая поляна в глубине сада была окружена густыми зарослями вишневых деревьев, создавая своеобразную арену, изолированную от внешнего мира. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву, создавая причудливые узоры на земле и лицах собравшихся. Я уже тут был, и не раз. И всегда выходил победителем. Сегодня я тоже рассчитывал на победу. Впрочем, поединок сегодня будет не совсем обычный.

Тишину нарушал лишь шелест листвы и далекий стук дятла. В этой звенящей тишине каждый звук казался оглушительным, каждый шорох — предвестником рокового выстрела.

У вас есть право выбрать оружие. Какое оружие вы выберете? — спросил секундант.

— Пистолет, — без сомнения ответил я.

— Хорошо, — учтиво кивнул тот.

Он поднял прислоненный к дереву футляр, открыл его и, неся перед собой, подошел ко мне. От секунданта разило дорогим одеколоном, который не мог скрыть запах страха, исходивший от него.

— Прошу, сударь, — проговорил он, стараясь придать голосу твердость, — выберите оружие.

Я пристально посмотрел на пистолеты. Оба были искусно изготовлены, с инкрустированными рукоятями и воронеными стволами. Они казались абсолютно одинаковыми, но я знал, что это лишь видимость. В дуэльном оружии малейшая разница в весе, балансе или спусковом механизме могла решить исход поединка.

Я медленно протянул руку и взял правый пистолет. Подержал его в руке, ощущая холод металла, прислушиваясь к своим ощущениям. Затем так же тщательно осмотрел второй пистолет. Секундант Валеева напряженно следил за каждым моим движением, боясь упустить хоть малейший признак подтасовки.

Я вернул первый пистолет на место, сказал:

— Я выбираю этот.

Купец облегченно вздохнул и забрал футляр. В его глазах мелькнуло что-то похожее на торжество.

«Он думает, что я выбрал наугад», — подумал я, едва заметно улыбнувшись. На самом деле я заметил едва уловимую разницу в весе пистолетов. Правый был чуть легче, что говорило о возможном дефекте в стволе. Это был небольшой