Богатство Пскова

Скобари мы – стон комариный

Во болотистых во лесах.

Как пожар в гнезде муравьином

Черный слух о рыцарях-псах.

Катит смертный клубок паучий,

Против солнца заверчен круг.

Скобари мы – и выпал случай

Нас проверить на прочность вдруг.

Встанем силищей неотступной,

Огневицей бой заварив,

Несгибаемы, неподкупны,

Потому что мы – скобари!

М. Амфилохиева

На землях, расположенных вокруг Псковского озера, находились пашенные угодья, было там и рыболовство. Из ремесел наиболее развиты кузничное, строительное, ювелирное дело. Кстати, о кузнецах: по легенде, своему прозвищу – скобари – псковичи обязаны именно этой профессии. Скобари – кузнецы-ремесленники, изготавливающие скобяные изделия, которыми издревле славился Псков. Собственно, в Санкт-Петербурге скобарями называли жителей села Рыбацкое, расположенного в устье реки Славянки. В 1715–1716 годах по приказу Петра I сюда были переселены около двухсот семейств рыбаков из-под Пскова.

Псковская земля торговала с Новгородом и другими русскими городами, а также с городами Прибалтики и Западной Европы. Основной торговый путь из Новгорода в Псков был речным и проходил по течению рек Шелони и Черехи. Найдены берестяные грамоты, подтверждающие серьезную торговлю между Псковом и другими городами: так, в грамоте середины XIII века идет речь о торговле беличьими шкурками, на которые в Пскове существовал спрос. Грамота была адресована новгородским купцам Кюрике и Герасиму от псковского купца Онфима: «Если вы еще не сторговали, то пришлите сюда немедленно, потому что у нас здесь есть спрос на беличьи шкурки». Купцы отвечали Онфиму, что присланный им торговый человек по имени Ксенофонт не внушает им доверия. То есть в то время, когда Онфим находился дома, его торговый представитель крутился с товаром между Псковом и Новгородом, где заключал сделки. В псковской берестяной грамоте последней трети XIII века пишется: «Поклон от Степана Вацюте. Сколько ты взял того сукна, в этом я полагаюсь на Бога и на тебя. Срочно погрузи его на ладью, при этом объяви своим сукном. А что касается того, сколько будет за это платы, то мы знаем сколько».

То есть Степану требовалось спешно увезти сукно с того склада, на котором оно находилось, при этом Вацюта должен был сказать, что сукно принадлежит ему. Возможно, у Степана были долги, в счет которых мог пойти его товар, или он был приобретен незаконным путем, и Вацюта укрывал краденое[120].

Где торговля, там и деньги. Благодаря выгодным сделкам Псков постепенно сделался одним из крупнейших ремесленно-торговых центров Руси. И это неудивительно: Псков буквально с первых веков своего существования играл особую роль в торговле русских земель с Западом.

Выход в Балтику из бассейна Великой был затруднен из-за порогов на реке Нарова, поэтому торговля через Псков вплоть до XV века носила региональный характер. Археологи находили вблизи Пскова предметы, привезенные в Псков из разных стран X–XI веков. Этому способствовали интенсивные связи русских городов со Скандинавией. Согласно раскопкам, произведенным в 2003–2004 годах, в псковском некрополе были обнаружены скандинавские богатые захоронения. Найдены византийские монеты, изделия из бронзы и меди, богатый инвентарь. Все это свидетельствует об отсутствии торговой замкнутости Пскова и интенсивных военно-политических и торговых контактах его с западом и востоком[121].

Высшим органом власти в Псковской боярской республике являлось народное собрание, вече. Об этом писано в «Псковской судной грамоте»: «А которой строку пошлинной грамоты нет, и посадником доложить Господина Пскова на вечи, до тая строка написать. А которая строка в сей грамоте нелюба будет Господину Пскову, ино та строка волно выписать вонь из грамот».

Из вышесказанного ясно, что вече издавало законы и утверждало их положением в государственный архив – ларь, которой хранился в казне Пскова, расположенной в соборе Святой Троицы, что называется, под высшей охраной.

Вече выбирало посадников, сотских, регулировало отношения феодалов, посадских людей и смердов. Вече в малом составе, имеется в виду его элита – господа, собиралось и в Троицком соборе «на сенях», где находились канцелярия и архив веча, хранились важные государственные и частные документы, и на Вечевой площади перед храмом. Все зависело от важности вопроса и от количества участников.

Право созыва веча принадлежало князю и посадникам, которые контролировали деятельность князя. Впрочем, мы не говорим о времени мятежей, когда это право мог присвоить себе кто-то другой.

Особое влияние на решение веча имел совет бояр – господа. Членом совета господы становились представители нескольких знатных семей. В заседании веча участвовали выборные жители Пскова, то есть любой хозяин двора, находящегося в черте крепости. Также их называли мужами-псковичами[122]. Как уже было сказано выше, жители пригородов также участвовали в Псковском вече, но так как они не могли явиться из своих городов и сел по сигналу вечевого колокола, то и участвовали на заседаниях по мере возможностей, т. е. когда находились в городе или когда решался какой-либо касающийся непосредственно их вопрос. Участвовали ли в вече смерды, неизвестно.

Князь не имел права приобретать себе земельные участки, становясь, таким образом, еще более влиятельным лицом в обществе: «а тебе, княже, ни твоей княгине, ни твоим боярам, ни твоим дворянам сел не держати, ни купити, ни даром принимати по всей волости Новгородской», то же и в Псковской. То есть князь не должен был садиться на землю хозяином, потому как в противном случае его было бы сложнее с приобретенной земли скинуть.

Понятно, что князья и женились, и выдавали дочерей замуж, тем самым роднясь не только с другими русскими князьями или зарубежными государями, но и со знатными жителями городов, в которых они правили и которые, чуть что, поднимались в защиту своего родственника. Это был, конечно, не запрещенный прием, но нежелательный, потому как в таком случае могли возникнуть и возникали вооруженные конфликты в черте самого города.

Посадники делились на: «степенных посадников» – высшую лигу, далее «старых посадников» и «молодших», или «сынов посадничих». Особые споры вызывает термин «старые посадники». Историки XIX – нач. XX вв (И. Д. Беляев[123], А. И. Никитский[124], В. О. Ключевский, Н. И. Костомаров[125]) считали всех посадников без титула и старых посадников отставными степенными посадниками и членами боярского совета. Б. Б. Кафенгауз пишет, что нет оснований всех посадников считать отставными степенными посадниками. Вначале представитель псковской знати – боярин или «сын посаднич» – мог стать посадником – членом совета. Затем его могли выбрать степенным посадником, после чего он вновь мог стать посадником (без «степени»). Б. Б. Кафенгауз предполагает, что «старыми» могли называться, кроме отставных степенных, также «старшие по положению, возрасту или