От ближнего костерка восстал памятный бригадир и, припадая на обе ноги, заковылял навстречу. На подходе решительно протянул руку, обозначив мучительную улыбку. Я бы сказал, в нем одном присутствует некий стержень, оправдывающий выездной балаган.

— Виталя, — представился товарищ.

— Джимми. — Руки я жать люблю — дал краба и уже четко контролируешь дистанцию. — А тот, что выступает из-за оглобли, Шест. Его бойся.

Тощий немного приободрился — ушел, так сказать, в доминанту.

— Если чем могу… — затянул мужчина.

А затем асфальт под ногами едва ощутимо дрогнул. Воздух колыхнулся, бередя память о благостном бризе. Резче запахло горечью, но хуже всего пришлось телам — ощущение, точно пространство рубанули низкочастотным импульсом. Заломило зубы, мышцы откликнулись болезненной вибрацией.

Нас с тощим тиснуло к Марте, как к единственной опоре. А вот цивилы лишь поморщились. Болезненный Виталя помотал башкой, крякнул и с удивлением посмотрел, как пришлых сводит карачун.

А что мне? Мне захотелось стрелять. Секунд на пять — до того, как заметил, что небо над обратным небоскребом закручивается жемчужной спиралью. Цивилы резко оживились, перестав походить на проблемных черепашек, и радостно переглянулись. Захотелось спросить — откуда радость, суки? Откуда возбуждение?

На наруче угрожающе замигал алый индикатор. Функция непонятно всколыхнулась, окатив теплом, и впала в некую растерянность. И вот какого, спрашивается, хера?

«Наложение»

«Наложение»

«Ошибка»

«Процедурный сбой»

«Наложение»

— Да понял, блять, — прохрипел я в никуда. Эмоции просто шикарные — хотелось насаждать вечное, и чтоб никто не пережил. Но я же профи, хоть и не служил — сдержался, да. Есть над чем подумать, согласитесь — наложение случается, когда новое пришло, а старое еще не ушло. Звучит туповато, но выводы мне не нравятся. Если ломается и без того сломанный мир — это чутка настораживает.

— Дрожь, — радостно объявил Виталя. — А мы на точке. Охренеть, да?

— Командир? — Тощий отлип от борта.

Мир стабилизировался столь же резко, как и пошел в разнос.

Я успокаивающе махнул — ситуация штатная, если верить радостному гомону. Великая и благословенная дрожь, что кормит выживших. Или процедурный сбой. И понимай, как хочешь.

— Да ты прям ходячая удача- Бригадир вновь протянул руку. Я пожал, мне не трудно. — Зона Хаоса, сектор 24, строение 42. Циклов через 15, думаю, вернемся, подгребай — отблагодарю чем смогу. Хром?

— А у меня есть, что продать, — оживился торговец.

— Знаю, хрен ты осевой, знаю. И куплю. Но ты закрой парням доставку с плюсом. Хорошо закрой, понял?

— Я че, дурак? — показательно обиделся коммерсант. — Или хрен неблагодарный? Да я такой жирный плюс пририсую, у хавильдара морда треснет.

Приятные речи, приятные перспективы. Но некоторые аспекты благодарности мне нужны прямо сейчас.

— Поделитесь водой? — спросил ненавязчиво. — От себя в котелок тоже добавим.

— Фишка! -рявкнул бригадир и поморщился, ухватившись за бок. — Потроши закрома.

Позитив нагрянул неожиданно резко — вот цивилы срались от теней, гоняя мрачные мысли, а вот уже радостно хлопают друг друга по плечам и с нетерпением заглядывают в провал подземной многоэтажки, откуда течет нескончаемый шорох — точно песнь сирены. Приди и возьми, да.

Я помотал головой — мистику нахер. Надо умыться, почиститься и залататься. Затем перекусить, расслабить мышцу на полчасика и заставить себя выдвинуться в обратную дорогу. Задачи плевые, на любителя.

Когда завершали протирку бренных тел под довольное хрюканье тощего, к нам неуверенно приблизился бригадир:

— Джимми, слушай, надо ведь легиону сообщить?

— О чем? — Я встряхнул потрепанный бронник. На тротуар упал непонятный кусок металла. Сыплюсь, сука, на ходу.

— О нападении. Опять же Чин-Чин, сдох, а на него наводка была.

— Сообщи. Смена не претендует, — понял я правильно. Получат лишнюю адхару за весть о гибели цели, нехай. Смена №7 не обеднеет. А в карму плюс.

— Пошлю человека, тут в паре часов ходьбы патруль от третьего грозового проходит, как раз успеет.

— Не боишься? — я кивнул на точку сбора. — Или легион чужого не берет?

— Цивилы собирают. — наставительно сказал Виталя. — Легион бдит. Кодекс, понимаешь?

— Кодекс, — фыркнул тощий и смутился под моим взглядом. Иногда лучше промолчать.

Хром — довольный и отчасти даже лоснящийся, несмотря на побитую морду, прибыл во время обедни. Понаблюдал за Шестом, жадно уничтожавшим съестное, хмыкнул понимающе и протянул мне жетон — октаэдр помятой бляхи, вырезанной из жести, с тавро легиона. К бляхе крепился клочок картона с криво нацарапанным числом 243 и жирным плюсом. Кроме шуток −243+, конец послания.

— Поставил плюс? — Я оторвался от парящей кружки.

— Хороший плюс, — довольно осклабился торговец. — Фредерико, чтоб ему жилось, поймет. Не сомневайся. Сделка закрыта.

— Угм, — ответил я односложно. Для торговца и впрямь финита, а мы еще немного потрепыхаемся. Обратная дорога, пара вопросов хавильдару, то да се. Вон и тощий задумчиво прищурился, что случается редко. Мы еще в деле, а работа закончится ровно после второй кружки, принятой в безопасности «вольера». Хотя, безопасности условной, сами понимаете.

Нас провожали почти воодушевленно. Местным не терпелось занырнуть на сбор, а лишние глаза в столь интимном процессе ни к чему. Скупые прощальные взмахи, пожелание легкой дороги от благодарных цивилов и подите нахер доставщики — бодро, шустро и по прямой.

Вот только бодрости в нас — с известный голубиный орган. Что-то шаит на донышке организмов, подталкивая конечности и отображая пространство скупыми кадрами. Дом, улица, разбитый грузовик, двор, песочница, смятая палатка. И дальше, дальше, дальше — под шорох, скрип и дыхание.

Тощий двигался в режиме автомата. На обострившемся лице — ни одной эмоции, лишь гематомы. Ну как такому откажешь — в очередном переулке, где подвисла вековая пыль, заставил бойца употребить био.