Пока на палубе продолжалось веселье, капитан Рогге и лейтенант Моор обсуждали новую маскировку корабля. Они продвинулись слишком далеко на юг, чтобы оставлять русский «костюм». Русский корабль, зашедший столь далеко в южные воды, скорее мог вызвать подозрения, нежели предотвратить их.

 В ходе плавания из Бремена Моор зарылся в Международный регистр Ллойда, ознакомившись со всеми торговыми судами мира, которые хоть немного напоминали «Атлантис». Сначала адъютант перебрал тысячи судов, но затем разработал для себя ограничения, чтобы сузить поле поисков. Поначалу он искал корабли, которые имели вместимость около восьми тысяч регистровых тонн, обладали крейсерской кормой и были построены после 1927 года. Потом он сократил список, вычеркнув суда, которые обычно работали в назначенном «Атлантису» районе действий. Это могло быть опасным — пересекаться с настоящим фрахтовщиком, под которого он был замаскирован, «Атлантису» явно не стоило. Такие случаи уже бывали прежде — во время Первой мировой войны британский и немецкий корабли, замаскированный один под другой, однажды действительно встретились в бою. Словом, возможность встречи с «тезкой» нельзя было игнорировать. (14 сентября 1914 года германский вспомогательный крейсер «Кармания», замаскированный под лайнер «Кап Трафальгар» немецкой линии Гамбург — Южная Америка, встретил у острова Тринидад настоящий «Кап Трафальгар», также реквизированный военным флотом и замаскированный под лайнер «Кармания».)

 Затем Моор вычеркнул корабли с белыми ватерлиниями, потому что команда рейдера не могла убедительно покрасить ватерлинию в море, а белый цвет виден издалека и плохая окраска могла выдать «подделку» даже с большого расстояния. Моор также отказался рассматривать суда, которые имели регулярные контакты с королевским флотом. Был слишком велик шанс, что какой-нибудь зоркий моряк распознает малейшую неточность и тем самым разоблачит рейдер.

 Итоговый список Мора имел 26 кандидатов. Пять из них ходили под американским флагом. Эти корабли тоже пришлось исключить, потому что немцы не знали американских кодовых сигналов. Из оставшихся 21 кандидата Моор исключил греческие суда, потому что их схема их окраски была слишком сложной, и ее было тяжело копировать. Затем Рогге исключил из списка британские, французские и голландские корабли, потому что разведка этих стран имела подробные данные о местонахождении большинства торговых судов и портах их приписки. Осталось восемь судов — все из японского регистра. Хотя на «Атлантисе» почти ничего не знали о японских цветовых схемах, было решено выбрать одно из них как следующий объект для подражания.

 Больше всего информации Моор имел о цветовых схемах компании «Кокусай», поэтому он предложил выбрать «Кассии-мару» — грузо-пассажирское судно вместимостью 8408 тонн с позывными JHOJ, вступившее в строй четыре года назад.

 Рогге одобрил выбор Мора, и 27 апреля 1940 года первый помощник Кюн занялся делом. По кораблю разносились отрывистые приказы, громкие команды и ругань старшин, следивших, как их матросы взбираются на мачты, переносят стойки, передвигают раструбы вентиляторов или болтаются за бортом корабля в корзинах, с ведрами и малярными кистями. Серый «КИМ» постепенно менял окраску и очертания. Корпус стал черным, мачты обрели ярко-желтый цвет, а раструбы были покрашены в красное и желтое. Маскировка даже включала торговую марку компании «Кокусай» — большую белую букву «К» по обеим сторонам красно-желтых дымовых труб.

 Принимая во внимание все трудности, можно было считать, что первое превращение, законченное командой в открытом море, прошло значительно легче, чем ожидалось. Покраска палубных надстроек корабля не стала существенной проблемой, а вот с корпусом и ватерлинией пришлось повозиться. Краска, использованная для предыдущих маскировок, толком так и не высохла. У самой ватерлинии она превратилась в толстый, серый и липкий, пропитанный солью слой, который мешал новой краске схватиться и пристать к корпусу. Это привело к большим трудностям. Корпус и ватерлиния были очень важными частями камуфляжа корабля. Без убедительного выполненной раскраски корпуса остальная часть маскировки не стоила ничего, и безопасность плавания подвергалась серьезному риску.

 Капитан-лейтенант Кюн и лейтенант Моор отправились в кают-компанию и устроили совещание, посвященное проблеме ватерлинии и корпуса. Через несколько часов двое офицеров разработали свой план, представили его Рогге и получили его одобрение. Кюн остановил «Атлантис», а затем организовал перекачку топлива из цистерн одной стороны корабля на другую. Корабль слегка накренился на один борт, обнажив на другом борту корпус значительно ниже ватерлинии. Тогда матросы спустились по высокому борту на длинных лестницах и тросах, свободно соскоблили слой старой краски, очистили корпус от грязи и нужным образом обработали поверхность, и затем перекрасили ее в нужный цвет. Когда новая краска высохла, была повторена та же последовательность операций с перекачкой топлива на другой борт — а затем покрашена другая сторона. В итоге безупречной окраски достичь не удалось, потому что краска не имела достаточно времени, чтобы полностью высохнуть и хорошо пристать к корпусу, но для правдоподобной маскировки годилось и это.

 Покраска кормового свеса представляла другую проблему. Спуститься в беседке вдоль борта, круто уходящего под свес кормы, было невозможно, а ее нижнюю часть каждые несколько секунд окатывали волны. Но Кюн разрешил и это затруднение. Чтобы покрасить кормовой свес, он посадил маляров в маленькие спасательные шлюпки, вооружив их большими кистями, прикрепленные к длинным деревянным шестам. Люди засекали время, за которое один гребень волны сменялся другим, и работали своими длинными кистями в те моменты, когда волны возносили их высоко — почти к самому свесу кормы. Вскоре после начала этой операции в воде появились несколько черно-серых плавников, которые стали медленно кружиться среди маленьких шлюпок. В итоге на корму пришлось поставить вооруженного матроса, который мог защитить людей в шлюпках от нападения акул.

 Несмотря на все описанные трудности, люди закончили большинство работ в течение первого дня. После церковной службы в воскресенье 28 апреля Рогге приостановил работу над маскировкой. Он собрал экипаж, чтобы еще раз зачитать приказы и разъяснить людям задачи их корабля. Командир напомнил морякам, что главной их целью было вызвать тревогу, панику и отчаяние во вражеском торговом флоте. Чтобы достичь этого, «Атлантис» не должен нападать на каждый вражеский корабль, который встретит. Каждая атака требовала предварительного расчета с поправкой на текущие обстоятельства. Рогге объяснил, что он может отдать приказ сделать такие вещи, которые команда сочтет сомнительными,— например, уйти с судоходных трасс или скрыться в укромном месте. Он хотел, чтобы его люди осознали, что не должны пытаться разгадать смысл отданных приказов, их задачей было не рассчитать последствия своих действий, а точно и беспрекословно повиноваться распоряжениям командира и офицеров. Капитан Рогге во всеуслышание объявил, что он открыт для предложений и идей от всей команды, но итоговые решения