— Просто скажите, где сортир. — Терпеливо повторил я, покосившись на соседа Николая Николаевича.

— Выйдешь, и направо сразу. — Чекист махнут рукой в неопределённом направлении.

— Понятно…

Я схватил простынь, обмотался ей и рванул в сторону, где теоретически должен быть туалет. Так торопился, что едва не забыл про обувь. В последний момент сообразил, надо натянуть ботинки. Не босиком же рассекать по коридорам бани.

Но оказалось, либо Николай Николаевич страдает топографическим критенизмом, что мало вероятно, конечно. Либо у нас с ним принципиально разное «право». Потому что сортира там не было, но зато обнаружился следующий поворот. И только после того, как я еще пару раз свернул, перед моим носом обозначилась дверь. Толкнул ее, отчетливо понимая, если сейчас же не попаду в нужное место, просто сдохну.

— Да твою ж… — Я уставился на открывшуюся передо мной картину.

Двор, небольшое здание, похожее на хозяйственную хрень, забор, какой-то сарай и ни малейшего намека на сортир. Однако, возвращаться, а затем снова искать — точно не вариант.

Ещё чуть-чуть и может получиться неудобно. Блин! Не просто неудобно! Я обоссусь, как какой-то малолетний дурачок.

Быстро огляделся по сторонам. Убедившись, что людей в округе не наблюдается, засеменил к ближайшему углу. Пофиг! Грязнее этот двор от моего маленького хулиганства точно не станет!

Главное сейчас не бежать вприпрыжку, а то не донесу. Еще, будто назло, ботинки жёстко тёрли мокрые распаренные ноги. Сланцы, наверное, в это время отсутствуют, как признак буржуазного пережитка. А может, просто технологии не доросли до нужного уровня. В любом случае, по бане пришлось рассекать босиком.

Оказавшись возле сарая, который находился почти напротив двери, я уже не оглядывался. В конце концов, это — «чёрный» выход, судя по всему. Вряд ли за несколько минут сюда принесёт до хрена людей.

Задрал простынь и приступил к делу, которое сейчас было для меня важнее всего. А потом, закатив глаза, с облегчением выдохнул. Казалось бы, такая мелочь, но как хорошо и прекрасно может быть человеку!

Я уставился на стену сарая, попутно помечая ее, как дворовый пес свою территорию, и думал в этот момент, что для счастья, на самом-то деле, нужно не так уж и много. Помыться, нужду справить… Ещё бы поесть чего-нибудь существенного, и совсем хорошо станет. Вот поди ж ты, какая ирония судьбы. Бабки, шмотки, тачки… Но именно в этот момент я впервые в жизни вдруг почувствовал себя счастливым. Кому скажи, со смеху помрут. Острый приступ вселенского счатья просто от того, что поливаю стену какого-то сраного сарая на заднем дворе общественной бани.

Мысли о счасти автоматом перескочили на жратву. Именно ее мне не хватает для полной картины. В голове сложилось причудливая цепочка ассоциаций. От мяса «по-французски» до увиденной в доме Клячина русской печи и тарелки густого наваристого борща.

Эх… И пивка бы сейчас. Хорошего, густого, с горчинкой… Мечты о пиве вызвали урчание в животе и наплыв слюны во рту. Я улыбнулся своим мыслям, а затем смачно сплюнул на стенку, заканчивая бесконечный процесс облегчения. Он, прямо скажем, затянулся.

— Не, братва, вы гляньте! — неожиданно прозвучал за спиной незнакомый голос. — Этот баклан ещё и харкается!

Глава 7

В которой я понимаю, что конкретно «попал», но совсем в другом смысле

Я поморщившись, обернулся. Хотя, и без того с первых слов говорившего было понятно, меня угораздило наткнуться на местных «крутышей». Впрочем, более правильно сказать, их угораздило наткнуться на меня. Потому что я, вообще-то, справлял нужду, никого не трогал.

Напротив замерли трое. Собственно говоря, предчувствие не обмануло. Именно «крутышами» они себя и мнили.

Один, покрупнее, скорее всего играл роль вожака. Он стоял чуть впереди товарищей, сунув руки в карманы широких брюк. На голове — кепка, на роже — наглая ухмылка, в глазах — три класса церковно-приходской школы. То есть, идиот. Но идиот опасный. Считающий себя хозяином жизни. Не понятно, конечно, с хрена у пацана подобные мысли. Он явно только недавно пришёл к выводу, будто ему можно больше, чем остальным. Однако разбираться в тонкостях его психологических травм точно нет желания. В зубах этот тип держал папиросу, с периодичностью в секунду перекидывая ее из одного уголка рта, в другой. Ужасно пошло и шаблонно, между прочим. Весь его вид говорил — епте мать, кто тут босс? Я тут босс!

Причем этим состоянием пацан явно наслаждался. Навскидку ему было около двадцати лет, может, чуть больше. Короче, предводитель местной шушеры, молодой, но уже охреневший. На меня он смотрел с вызовом. Обычно с таким выражением лица просят «закурить», когда нужен повод доколебаться.

За спиной «главаря» переминались двое подпевал. Они тоже старались выглядеть максимально крутыми, но ни в коем случае не круче вожака. Иерархия, мать ее.

У них, в отличие от лидера троицы, в зубах ничего не было, а у того, что справа, и зубов то не имелось в полном объёме. Он криво скалился, демонстрируя отсутствие как минимум парочки коренных.

Я мысленно выругался. Мысленно, дабы не накалять обстановку. Сейчас крайне неуместно будет сказать вслух этим долбоящерам, что о них думаю. Я опустил простынь, прикрыв все неприличные места, и уставился в наглую на троицу местных придурков. Главное — они должны видеть, что страха у меня нет. Желания ломать друг другу нос — тоже.

Очень неудачное место, очень неудачный вид и очень неудачный момент. Причём, во всех смыслах. Я прекрасно помню, что было в детском доме, когда приключилась драка. Меня, по большому счету, спас эффект неожиданности. От Реутова не ожидали столь конкретной реакции, которая последовала в итоге. Ну, и тот факт, что в спальне, где натыкано мебели, сильно не развернёшься. Крысята просто не имели возможности бросится толпой одновременно.

Здесь же — ни мебели, ни эффекта. Из неожиданностей — только мой вид. Простынь, под которой ни черта нет и ботинки на босую ногу. Скажем прямо, вообще не самый лучший вариант, чтоб устраивать бои без правил.

А, судя по настрою этой компашки, боев, похоже, не избежать. Парни явно имеют желание повысить самооценку за мой счет.

И тут снова встает проблема. Я, пожалуй, мог бы решить данную ситуацию без особых потерь. Даже в простыни. Даже без нее, черт с ним. Но тело Реутова упорно не хочет