потребуете.

— Можно было бы потребовать с вас Серебряный Череп…

— Мой клан готов с ним расстаться.

— Да неужели? не сомневаюсь, учитывая, что у вас его нет.

Марекит напрягся:

— Что заставляет уважаемого Бенедикта так думать?

— А вот здесь мы подбираемся к той плате, что я намереваюсь потребовать с твоего клана. Как долго бы был в пути?

Вопрос сбил Видящего с толку:

— Что вы имеете в…

— Когда ты прибыл на Сиракузы и повстречался с Варроном?

— Три дня назад.

— Значит, ты не в курсе. Идем. Гораздо проше показать, чем рассказывать.

Бенедикт встал и проследовал к двери, не проверяя, идет ли гость за ним. Впрочем, недоумевающий и несколько обескураженный Марекит и не думал упрямиться. Он пошел за Бенедиктом, почувствовав, что за ним на расстоянии двух шагов идет Фелиция. От столь близкого присутствия убийцы плечи Видящего напряглись и заметившая это Фелиция чуть насмешливо проговорила:

— Не делай глупостей, колдун. И, быть может, проживешь до конца дней своих.

Марекит почти сразу понял, что дом не имеет никакого отношения к Капитолию. Сравнительно небольшой, заурядно обставленный и, судя по всему, одноэтажный. А изрядный слой пыли прямо говорил, что либо здесь живет очень неряшливый человек, либо вообще никто не живет.

Бенедикт повел его той же дорогой, по которой они с Фелицией вошли и довольно скоро вышли на улицу. Никакой повозки уже не было, а над городом медленно, но неумолимо брали власть вечерние сумерки. Полчаса, максимум час — и на Рим опустится ночь.

Они уверенно пробирались неширокими улочками к конечной цели, пока не вышли на широкую площадь. Марекит знал, что это за место, хотя ни разу здесь не бывал.

Перед ним стояла огромная, куполообразная ротонда высотой более сорока метров, смешавшая в себе эллинские и италийские стили архитектуры. Марсово поле. Легендарное для италиков место. И конечно же Пантеон. Крупнейший в известном мире храм, посвященный сразу всем богам. Однако здесь было еще кое-что, изрядно смутившее некроманта. До этого момента Марекит считал, что знает все о столь важном для врага месте. Оказалось, что нет.

Стены Пантеона, а также брусчатка Марсова поля оказались частично разрушены. А в эпицентре разрушений, метрах в двадцати от храма, стояла огромная, лишь немного уступающая Пантеону в высоте, статуя. Марекит прищурился, пытаясь понять, кого она изображает. Ясно, что кого-то из богов, но вот кого?

— Что скажешь, некромант? — Бенедикт с любопытством смотрел на озадаченного повелителя смерти.

— Скажу, что мои шпионы зря едят свой хлеб. До этого момента я ничего не слышал об этой статуи. Кого она изображает?

— Не трогай своих доносчиков. По крайней мере тех, которым мы позволили жить в своем городе. Они не могли тебе о ней рассказать, потому что еще два дня назад никакой статуи тут не было.

Марекит подозрительно уставился на Бенедикта. Старик его за идиота принимает?

— Но это невозможно! Статуя такого размера — любому человеку понадобится…

— Люди не имеют к ней отношения. Фелиция, сними с него браслеты.

Дочь главы клана выполнила приказ и некромант едва не задохнулся от радости, вновь почувствовав силу источника. Справившись с эйфорией, маг принялся сканировать пространство. Чтобы тут же потрясенно втянуть воздух сквозь зубы. Потому что, судя по остаткам потоков, недавно здесь произошло колоссальное по своей силе магическое воздействие.

— Кому посвящена статуя?

— Перед тобой Прометей.

Сказать, что новость была ошеломительной — значит, не сказать ничего. Марекит слышал много историй, читал много хроник эпохи до Восьмерых, поэтому мог с уверенностью сказать, что от этого титана ничего хорошего ждать не приходится. Но откуда взялась статуя и те силы, что ее породили. Значит ли это, что…?

— Он воскрес. — Бенедикт ответил на вопросительный взгляд некроманта. — Думаю, мне нет смысла рассказывать, что это за существо, ты не хуже меня знаешь старые хроники. А эта статуя — аватар его сущности. Созданная с одной-единственной целью.

— Какой же?

— Вернуть и преумножить силу титана. Ты только лишился браслетов, поэтому пока не можешь этого почувствовать, так что поверь на слово. Статуя собирает силу и передает Прометею. Прежде всего у нас, у магов. И прежде чем ты задашь вопрос, я сразу же на него отвечу — подобные статуи появились по всему эллинскому миру.

У Марекита засосало под ложечкой. Возвращение титана, проигравшего последнюю божественную войну и жаждущего мести — очень дурная новость для всего мира. А еще некроманта очень волновал ответ на следующий вопрос:

— Зачем вы привели меня сюда?

— Потому что это плата за помощь клана Енисис. Уничтожь статую — и я даю слово, что мой клан сделает все возможное, чтобы закрыть вопрос с личем.

— Но почему я?!

— Потому что мы уже пытались. Ее не берут ни обычная сталь, ни наши заклинания. Изыщи способ и можешь рассчитывать на мою благодарность. Фелиция окажет тебе всю возможную помощь.

Марекит вздохнул, успокаиваясь. Перед ним поставили задачу, от успеха которой зависит судьба его клана. И, видят боги, он сделает все возможное, чтобы ее выполнить!

— Мне понадобятся материалы.

— Городской морг в твоем распоряжении.

Глава 8. Кузнец

Прометей стоял возле входа в огромную пещеру, запрятанную среди скал Сарматских гор, и с наслаждением вдыхал прохладный, чуть разреженный воздух.

Казалось бы, еще совсем недавно любой горный массив вызывал в нем приступы неконтролируемой ярости и желания крушить все подряд. Но тысячелетия, проведенные в виде бесплотного духа в теле смертного, сгладили эмоции. Так что теперь титан, видя какую-либо скалу, неважно, здесь, на Кавказе или в Таврии, не испытывал мучительного желания голыми руками раздавить череп Зевсу, его хромоногому сынку, да и вообще всем обитателям Олимпа.

Один раз он уже проиграл объединенной мощи олимпийцев, даже несмотря на поддержку демонов иных планов. Сам виноват — поддался всепоглощающей жажде мести. Больше допускать подобных ошибок он не желал. А значит, первостепенной задачей является восстановление и преумножение сил. Благо, для этого есть благодатное поле.

Подумать только! Смертные людишки смогли совладать с нежданно свалившейся на них мощью. И не просто совладать! Они научились заглядывать на иные планы, договариваться с тамошними обитателями, пусть и не со всеми. И сумели развить грани своего дара до поистине потрясающих высот! Правда, и тут не обошлось без длинного носа Зевса. Прометей чувствовал, невесомое, едва заметное заклятие, наложенное на потомков Восьмерых.

Как бы титан не ненавидел своего братца — он не мог не оценить изящества решения. Взять и ухудшить память людей настолько, что с каждой новой ступенью развивать дар становилось все сложнее и сложнее.