Шрифт:
Закладка:
— И что с ним стало?
— Этого никто не знает точно. Вроде бы разжаловали в рядовые и выгнали из армии. Мне эту историю рассказал знакомый офицер из корпуса имперцев. Мы хорошо с ним посидели, — майор едва заметно улыбнулся. — Об этом волхве у имперцев легенды ходят. Как понимаешь, офицеры за него горой и не согласны с императором, который наказал героя.
— Несвицкий немцев не сжигал, — задумчиво сказал Коврига.
— В этом не было нужды. Но заметь, сначала он зачаровал патроны и гранату, назавтра выяснилось, что свободно делает раствор здоровья. Не удивлюсь, если узнаю про прочие его способности. Поручик с Кунашира умел держать покров и летать…
— Считаете, что это он?
— Почти не сомневаюсь. А иначе откуда взялся этот волхв? Почему не обратился в штаб главнокомандующего и не предложил свои услуги? Да там от радости до потолка бы прыгнули. Но парень почему-то скромно попросился в ополченцы. Очень вероятно, что в империи он находился под надзором, сбежал в республику и не хочет, чтобы об этом знали в Москве.
— Так что, зачислим добровольцем?
— Вне всякого сомнения. Готовь приказ, и наплевать на правила. Оказаться от помощи такого волхва… Кстати. Тебя не удивило стремление Несвицкого носить оружие?
— Удивило. Для штатского желание довольно странное.
— А если он не штатский? Офицер, которому оружие настолько же привычно, как мужику штаны? Так-то вот, Сергей. Что накопал про информацию о ДРГ? Кто и для чего ее нам слил?
— Там целая история, Иван Прокофьевич. Я только начал рыть, как пересекся с республиканской контрразведкой. Пообщались, обменялись информацией. Короче, получилось так, что мы сорвали операцию противника. Взрыв склада был бы звеном большой цепи. По этому сигналу спящие ячейки славов в городе должны были напасть на государственные учреждения республики, устроив хаос. Воспользовавшись этим, славы и немецкие наемники перешли бы наступление. Полмиллиона, которые вез чернокнижник, предназначались для раздачи диверсионным группам в городе. Славы, как известно, бесплатно даже ссать не станут. Но Несвицкий с Гулым перехватили группу немцев, забрали деньги, тем самым поломали гадам планы. По моей наводке коллеги взяли информатора, который слил нам дезу, тот на допросе раскололся, и сейчас в Царицыно идут аресты. Похоже, что накрыли большую сеть противника.
— Парень просто золото, — сказал майор. — Как вовремя он оказался в нужном месте! Отнесешь ему удостоверение и попроси, чтобы позанимался с ополченцами — обучил их тактике.
— Так, вроде бы, учили имперские инструктора, — пожал плечами капитан. — Да и свои… Мы за эти годы наловчились воевать.
— Напомню, — майор свел брови над переносицей. — Наш третий взвод погиб, не нанеся противнику малейшего урона. Не случись Несвицкого, немцы бы добрались до Царицыно, и мы б сейчас вели бои на улицах. Я побывал на месте боя. Что тебе сказать? Траншея без маскировки, в неполный рост, зато землянки вырыли. Для чего? Там не планировалась затяжная оборона. Семеныч действовал неграмотно. При виде чернокнижника следовало уводить людей. Козе понятно, что силы неравны. Пути отхода были. Рядом — балка, чуть дальше — террикон. Технике к нему не подобраться, из минометов по вершине бить замучаешься. Не стали б немцы штурмовать, другую задачу имели. Да, при отходе потеряли б часть людей, но остальные б выжили. Вот так мы наловчились воевать. Несвицкий с Гулым сделали работу взвода…
— Несвицкий волхв.
— Но прежде — офицер. На Кунашире рота пограничников разгромила батальон японцев. Почерк тот же. Так что попроси.
— Есть! — подскочил Коврига.
— Завтра похороны, — сказал майор. — Волхв будет?
— Не знаю, я не спрашивал.
— А следовало, — укорил майор. — Свободен!
* * *Ковригой дело не закончилось. Не успел Несвицкий вернуться к книге, как в читальный зал вошла библиотекарь.
— Николай Михайлович! Главный врач просил к нему зайти.
Вздохнув, Несвицкий оставил книгу на столе и отправился к Кривицкому. Чего ему еще? В кабинете главного врача сидела незнакомая девица — худая, с длинными ногами, лицо накрашено. Увидев Николая, девица улыбнулась.
— Знакомьтесь, Николай Михайлович, — сказал Кривицкий. — Светлана Петрожицкая, корреспондент телевидения республики. У нее к вам дело.
— Какое? — Николай насторожился.
— Завтра похороны погибших ополченцев, — сказала Петрожицкая. — Главнокомандующий не ожидается, но выступит командующий корпусом. Наша группа будет это все снимать. Необходимо, чтоб и вы сказали пару слов на камеру.
— Не стоит, — поспешил Несвицкий.
— Почему? — девица удивилась.
— Погибших я не знал в отличие от Гулого. Пусть он и скажет.
— Он — само собой, — кивнула Петрожицкая. — Но вы герой, убивший чернокнижника и кучу немцев. Зрители хотят вас видеть.
«И кто-то сразу скажет: 'Да это ж Бойко! Мы с ним на зоне чалились, — подумал Николай. — Нет уж!»
— Я не умею говорить на камеру. И не хочу.
— Николай Михайлович! — воскликнула девица. — Да как же можно? Вас и Гулого командование корпуса представило к награждению орденами Георгия Победоносца. Это высшая награда у республики.
— Я об этом не просил, — пробурчал Несвицкий.
— Николай Михайлович, — подключился главный врач. — Нельзя же так! Кавалеров ордена Георгия в республике всего семнадцать человек. Из этого числа одиннадцать награждены посмертно. Георгиевский кавалер становится почетным гражданином страны и, получает существенные льготы, не говоря о том, что это честь великая. Вы, что, откажетесь от ордена?
— Нет, — поспешил Несвицкий, сообразив, что не туда свернул. — Я просто не люблю публичности, и вы об этом знаете. Не хочу, чтобы узнавали меня на улицах.
— Ну, этого не избежать, — Кривицкий улыбнулся. — Подумаешь, беда! Это даже к лучшему. Возможно, телевидение поможет вам найти родных, друзей, которых вы не помните из-за контузии, полученной в бою.
«Вот то-то и оно», — мысленно вздохнул Несвицкий.
— Ладно, — сообщил Светлане. — Чего-нибудь скажу. Но из меня оратор… — он махнул рукой.
— Спасибо! — улыбнулась журналистка. — Завтра я заеду за вами на машине. Диктуйте адрес.
Она вытащила блокнот из сумочки…
Этот разговор испортил Николаю настроение, и вечером он выпил. В прошлой жизни алкоголь едва не погубил его семью. Николаю стоило больших усилий покончить с выпивками. Поэтому и в новом мире он был с ними осторожен. И вот сорвался… Тем более, никто не помешал: Марина была на дежурстве, отправившись в ночную смену.
Несвицкий накидался от души. И, как ни странно, успокоился. «Чего я в самом деле? — сказал себе. — Ну, ладно, кто-то вдруг узнает Бойко. Это что-нибудь изменит, ну, кроме имени с фамилией? Я волхв, и это
