иди, говори свою речь.

— Только вы встаньте все рядом, чтобы вас воины видели.

Гера забрался на специальную трибуну, которая заранее была сложена из контейнеров для малогабаритных грузов. Нас пятерых при этом поставил сбоку, расставив по росту.

— Вы все — говно! — громко проговорил Гера в микрофон.

— Отличное начало, — саркастично прошептал я на ухо Нэнси.

— Мой оратор, — довольно пискнула Дита, вкладывая в слово «оратор» какой-то иной смысл.

— Это так и должно быть? — удивился Венедикт.

— Чёртовы мешки с мясом, — фыркнул Легат.

— Мы все — говно! — хором ответили гоплиты.

— Говно должно говорить громче!

— МЫ ГОВНО!

— Здесь вам не курорт, бластер мне в зад. Это армия, копьё мне в жопу. Армия! Она даже из таких гомиков как мы делает настоящих мужчин! — строй солдат испуганно пошатнулся. — Разряд мне в анус! Вы что, думаете с вами здесь будут нянчиться? Глайдер мне в ангар! Я лично буду выбивать из вас дерьмо, этими руками. Крейсер мне в док! Вы здесь чтобы защищать вашего сюзерена! А не для того чтобы трахаться по углам, пока никто не видит! Всё понятно, девочки?! Весь ядерный потенциал мне куда?

— Вам в попу?! — прогундели гоплиты.

— Ха, мои пиздюки! Молодцы, вольно!

Завершил Гера свою короткую, пафосную и весьма бессмысленную речь, всё в стиле дома Атрейдес. Гоплиты стали расходиться по казармам, тренажёрам и столовым. Мы тоже отправились к выходу.

— Хорошо, что не я через три дня буду руководить этой армией извращенцев.

— Эй, Пол, попрошу о моих бойцах повежливее, это мне ими через три дня командовать.

— Прости, Нэнс, не знал, что ты так чувствительно относишься к этому вопросу.

— Да, они извращенцы. Но это наши извращенцы, чёрт побери. Вень, а ты что думаешь?

— Да хоть мутанты с членом на лбу, лишь бы воевать умели.

Что касается боевых столкновений, тут Венедикт отличался прагматизмом, хотя в гражданской жизни он морщился от брезгливости и старался держаться от них подальше. Но сейчас не о нём. Сейчас мой путь лежал на Лапуту, я хотел повидаться с Клео, мне уже стало казаться, что после той кровавой оргии, она стала меня избегать. А может уже и не кажется, надо было ещё тогда всё не отклабывать и поговорить с ней, но — дела, я должен был отправляться в Мар. Видимо, плохой я парень, если у меня на первом месте дела, а не семья. Вот у кого можно поучиться — так это у Диты с Герой. Они как завели себе правило, несмотря ни на что — раз в неделю быть вместе, так и придерживаются его, и поэтому у них всё в порядке.

Уже отстыковываясь от Агрипины и пилотируя иглу, я смог прочистить себе память и вспомнить, что было на той пирушке, которую друзья устроили мне по возвращении. С удивлением я отметил, что у меня не было близости с Дитой, она всё время ловко уходила от этого под разными предлогами. А потом приехала Каллисто со своей рабыней, и всё завертелось по-новой. Было с Каллисто и даже с её рабыней, но не с Дитой, хотя раньше она была не против. Что-то произошло, пока меня не было, и я этого не понимал. Почему Дита стала держать меня на расстоянии? В их отношениях с Герой что-то изменилось? Но он вроде ведёт себя как обычно, а в плане интима даже не думает садиться на диету. Трахает всё, что движется, а что не движется — то двигает и трахает.

Клео и Нанику я нашёл в одном из поселений, которые занимались разведением скота. Видимо, тут им было удобнее жить, чем среди вечно отдыхающих и проходящих последнюю стадию лечения выздоравливающих. Клео снова занималась преподаванием в местной школе. Когда я одним глазком заглянул в класс, то увидел среди уже подростков миниатюрную Нанику, проходящую программу средних классов. Социальная сеть Лапуты — Гейа организовала обучающую программу немного иначе, тут не было разделения по возрастам, в любой момент любой из учеников мог сдать экзамен через терминал и продвинуться в программе внепланово. Вот и получалось, что дети разных возрастов, но с одинаковым багажом знаний, могли учиться в одном кабинете. Люди селились здесь поселениями в несколько тысяч жителей и поддерживали сельский образ жизни. Тут абсолютно не было преступности, а в детских садах не было нужды. Все всех знали, поэтому имеющиеся дети находились постоянно под надзором взрослых, и считалось нормой, когда родитель берёт с собой на работу ребёнка. Основная часть населения состояла из нумеров и переселенцев с Мара.

Вот только обучение в школах на Лапуте начиналось с семи лет, а Нанике шесть, и она уже осваивает среднюю программу. Я постучался об косяк, привлекая внимание Клео к себе, та до этого что-то объясняла, вертя указкой на голографической доске.

— Дети, на сегодня урок окончен, все могут быть свободны.

— Ураааа! — тут же образовался поток детей, выбегающих из класса и сметающих всё на своём пути.

Я наученный горьким опытом ещё в бытность моей жизни на Агрипине, спрятался за косяк. Когда дети выбежали я зашёл в учебное помещение.

— Та-дам! — весело крикнул я.

— Пол! — пискнула Наника и побежала ко мне обниматься.

Я тут же завертел ребёнка на руках.

— Ну, как ты здесь, Наника? Не безобразничаешь?

— Нет, Пол, нам тут с мамой очень весело, мы целыми днями играем, учимся и веселимся. У меня так много друзей… — девочка ещё много тараторила о своих детских делах, но большую часть я пропустил мимо ушей потому, что заметил на лице Клео тень страха. Именно тень, она ещё не боялась, но была насторожена. Чего она боится? Неужели меня?

Я опустил девочку на земли, она тут же взяла меня за руку. Я хотел её поцеловать, и она ответила на мои ласки, но ответ был какой-то неестественный, будто она заставляет себя это делать. Да что-то, чёрт возьми, здесь происходит?

— Что-то не так? — напрямую спросил я.

— Наника, иди поиграй с друзьями.

— Мам, но я соскучилась по Полу.

— Всё в порядке, Наника, я потом к тебе присоединюсь, и мы вместе поиграем.

— Ну ладно. — буркнула Наника и не очень довольная оставила нас наедине.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть мысли в чужой голове.

— Привет, Клео, — первым сдался я.

— Првиет, Пол.

— Ну, как вы тут живёте без меня.

— Нормально. Но было бы лучше, если бы ты побольше проводил время вместе с нами.

— «Нами» — это с тобою и Наникой.

— Да.

— Она зовёт тебя мамой.

— Мы за последнее