Шрифт:
Закладка:
Весь этаж был забронирован службой Сутера, допуск сюда имели только проверенные люди из гвардейцев и охраны Айюнар. Остальные обитатели поглядывали с любопытством на выставленную охрану, но заговаривать не решались. Да, подумал Вадим, меньше знаешь, крепче спишь. И не известно ещё, как отреагируют гвардейцы на, казалось бы, безобидные вопросы, могут ведь и прикладом огреть. Так, для профилактики излишнего любопытства и болтливости.
Среди охраны было много дайхетов, которые, как показалось Вадиму, держались несколько особняком от гвардейцев из числа родственных им сайхетов. Всё-таки везде есть свои заморочки по части этнической принадлежности. Вроде бы никого ближе сайхетов им нет, а всё туда же! Вадим в очередной раз решил, что Айюнар слишком уж идеализирует его родной мир. Как бы разочарование, вызванное радикальным отличием ожиданий от фактических обстоятельств дел, не оказалось сильнее ожиданий, если им, конечно, когда-то удастся вернуться домой.
На балюстраде Вадим столкнулся с Айной, она о чём-то переговаривалась с Сетом, Дейс стоял чуть поодаль, опираясь на перила и глядя вниз. Завидев Вадима, Дейс кивнул ему. Землянин ответил взаимностью, приветствуя боевого товарища. Оба брата были при оружии, которое почти ни в чём не уступало вооружению гвардейцев Сутера. Но в этом не было ничего необычного, оружие в самом разном его проявлении, будь то автоматическое или холодное, начиная от ножей и заканчивая мечами, было естественным спутником жителей пустыни. Изъять его могли только при условии аудиенции у какого-нибудь высшего чина. И то в ряде случаев это могли воспринять как неприкрытое оскорбление. И при всём при этом, никто друг в друга при первой же возможности не стрелял, все были максимально вежливы. Личное оружие дисциплинирует, и заставляет выбирать слова, особенно, когда обращаешься к незнакомцу.
Покои Айюнар находились на этом же этаже, но через апартаменты, которые выделили для её прислуги и самой приближённой служанки и осведомительницы. Во все времена было так, что самый близкий слуга выполнял не только функции подручного, но и обеспечивал связь господина с персонами, с которыми тот не хотел бы общаться открыто либо лично, попутно снабжая его неофициальной информацией. И то, что Айна была не просто первоклассной танцовщицей и лицом, особо приближённым к госпоже, Вадим понял уже давно. Уж больно хорошо Айна умела бесшумно появляться из ниоткуда, со стороны, с которой её совсем не ждёшь. К тому же Вадим не единожды становился свидетелем того, как Айюнар отдаёт какие-то указания танцовщице, а та, бывает, стрельнув глазами в сторону Вадима, быстро удалялась исполнять поручение. Порой она не появлялась целыми днями.
Пройдя мимо Айны и братьев, Вадим обеими руками распахнул массивные двери и вошёл в покои Айюнар, но внутри, кроме пары служанок, замерших при его появлении, никого не оказалось. Софа размером, пожалуй, больше, чем у него, шёлковый полог над ней, богатая хрустальная люстра, ещё один расшитый золотом полосатый диван, несколько кресел и столиков, на одном из которых стоял терминал с монитором.
Он поискал глазами и обратился с немым вопросом к одной из девушек.
- Госпожа на террасе, - произнесла одна из них, склонив голову в сдержанном поклоне.
- Спасибо, - ответил Вадим, кивнув в ответ. Иногда он откровенно стеснялся такого отношения к себе, как будто он какой-то вельможа, но Айюнар с самого начала поставила всё так, что вся обслуга должна была относиться к нему так же, как к ней самой. Кажется, даже Даут в этой условной иерархии стоял на ступеньку чуть ниже, чем он. А потом ещё и Сутер принял покровительство над иномирцем, фактически став его, как бы сказали в криминальном мире, крышей. Что ж, пожалуй, другим с этим стоило считаться.
Однако, проблема такого покровительства в том, и Вадим это прекрасно понимал, что оно имеет свойство быстро испаряться при исчезновении его источника. Случись, что с Сутером – да хоть бы его начальство решит отправить его в отставку – и поминай, как звали! И не факт, что эти же служанки стали бы смотреть в его сторону или снизошли бы до разговора, если вдруг старший полковник останется не у дел.
Оставалась ещё Айюнар, но источник её авторитета находился несколько в иной сфере. Запугать она могла, для этого у неё хватало и связей и собственной решимости, но на беспредел всегда могли ответить ещё большим беспределом, так что и ей приходилось лавировать в определённых рамках.
Перспектива остаться одному в неизвестном мире постоянно напоминала о себе и не давала по-настоящему расслабиться. Вадим ловил себя на мысли, что он в некотором роде становится параноиком.
Ну, параноик ведь ещё не псих. Немного паранойи не помешает. Она, в определённом смысле, играла роль предохранителя, этакой сигнализации, что срабатывает, когда тебе грозит опасность, но ты её ещё не видишь, она ещё прячется за углом, за спинами других людей.
Вот и сейчас Вадим ощутил лёгкий укол паранойи. Снова. Пока всё вроде бы складывалось хорошо (ну, если не считать, что он застрял в мире, местоположение которого в принципе трудноопределимо), он в городе, обеспечен хорошим жильём, и вообще не нуждается (в том смысле, что одет и не голодает). Вот-вот породнится с представительницей местного полуподпольного бизнеса, имеющей сомнительную славу жестокой мстительницы, но которая любит его, а он её. Родной дядя Айюнар, опять же, не простой человек при погонах и с допуском в высшие слои общества.
Но что-то его цепляло. Не давало того самого пресловутого покоя. Ему давно уже хотелось просто выдохнуть и плыть по течению, а не постоянно бороться с ним, уворачиваясь от подводных камней в постоянном страхе наглотаться воды и камнем пойти на дно.
Гость! В этих землях это слово ещё имело силу, обеспечивая неприкосновенность тому, кого считали гостем, кого публично объявили таковым. Но это здесь, в пустыне, где полно мелких и не очень племён, для которых традиции всё ещё не пустое слово. Так они поддерживают хрупкое равновесие между собой. Проблема в том, что даже они при желании могут найти оговорку, которую, почесав затылок и выпив зелёного чая, признают достаточной, чтобы того, кого ещё вчера принимали как дорогого гостя, зарезали сразу, как только тот перешагнёт порог шатра.
А как с этим обстоят дела в более развитых регионах Сайхет-Дейтем? В той же столице, например? Ведь давно замечено, что жителям более-менее крупных городов глубоко наплевать на всякого рода условности.
