приказа, резко выбрасывая кисти рук вперед в попытке метнуть в моем направлении сформированное вокруг последних заклинание, слабо сияющее желтым цветом. Результатом стали два выстрела из сжимаемых мной револьверов. Первая пуля ушла точно в центр сформированной энергетической сферы, детонируя её к чертовой матери и отрывая Штернгсту руки, а вторая, чуть выше, изменила направление движения, попадая ресторатору под нижнюю челюсть и срывая к чертовой бабушке верхушку черепа. Грохот, падающий на спину труп, разбрасывающий остатки своих мозгов и… мертвая тишина.

— Еще кому-нибудь хочется пошевелиться? — мрачно нарушил я тишину, с отчетливыми щелчками взводя курки.

Дантона Фаулта пришлось оставлять за старшего в «Апатии» просто потому, что здоровяк бы у нас не влез в камеру. Однако, меня это сейчас мало волновало, с утра один из братьев Трайкеров уже предлагал выпускать народ под честное слово, и идея мне понравилась. Просто потому, что предполагалось нарушившего это самое честное слово банально пристрелить. В целом, эскортируя «кладовщиков» и «потребителей» в участок, я размышлял, что ситуация уже давно вышла из-под контроля, а конфликты множатся на пустом месте. Силами десятка разумных, даже являющихся единственными вооруженными особями в городе, подобное не исправить. Более того, если сейчас в Средней или Внешней Зоне вылезет какая-нибудь особо опасная мерзость, то мне придётся отправляться туда одному или с Трайкерами — оружие, как полагается в таких случаях, я населению не выдам.

Всё было дерьмово.

«Мы боимся, шериф Криггс. Боимся, что Основатели решат, что проще переделать нас в желтоглазых, чем канителиться с поставками. Мы хотим жить».

Слова Дантона Фаулта запали в душу куда дальше, чем мне бы хотелось! С точки зрения нормального человека, тут уже творилась какая-то дичь. Основатели, как хозяева города, имеют окончательное слово во всех вопросах. Но им не нужно заботиться о жителях города, которые делятся на «амбарных мышей» живых, и послушных подконтрольных желтоглазых! Первых можно во внимание не принимать, а вторые легко заменимы! С другой стороны, уже с четвертой, что и говорить, вылезает (внезапно!!) Ахиол, который ведет свою игру. Наш добрый шестирукий мэр внезапно во всю широту своей божественности демонстрирует, что может положить огромный болт на проблемы города.

Крайним, внезапно, оказываюсь я. Подобие порядка в Хайкорте сохраняется лишь потому, что я как какой-то супергерой верчу своей башкой по сторонам, постоянно выдвигаясь в те места, где вспыхивают эмоции страха или агрессии!

— Даааааамы, — почти ласково пропел я, обнаруживая две вполне соблазнительные девичьи попы, взволнованно крутящиеся в совершенно недопустимом месте, — Какого сволочного, уродливого ихорника, насравшего вам в черепные коробки, я должен изловить? Чтобы он, значит, не делал так больше с разумными?!

Из состояния тревожной злости в едва сдерживаемое бешенство меня переключили на раз. Нимея и мать-её-веслом-Пенелопа занимались тем, что пытались вскрыть замок дома Мадре, служившего сейчас тюрьмой для долбанной Суматохи. Разумеется, у них бы ничего не получилось, но по вершкам знакомые с магией дуры вполне могли испортить систему «свой-чужой», что добавило бы мне чудовищное количество хлопот.

— Криггс! — сыграла в совершенно неизвестного ей капитана Очевидность Пенелопа Кайзенхерц, разворачиваясь на месте и рефлекторно прикрывая когда-то поротый зад руками.

— Ошибаешься, Злюка, — тут же проинформировал я её, закуривая, — Не «Криггс», а сраный шериф Криггс при сраном исполнении. А еще я вооружен, что тебе тоже стоит отметить.

— Ты что, нас застрелишь? — бледно усмехнулась склочная девчонка, тем не менее задвигая себе за спину куда более худосочную и сильнее напуганную мулатку.

— Я всегда поражался дефициту твоего интеллекта, Пенни, — вздохнул я: — Нет, я бы не стал вас убивать… просто прострелил бы колени каждой. У врачей сейчас забот полон рот, так что вы спокойно можете провести следующие три месяца, лежа в госпитале.

— Не можем! — пискнула Нимея, — Козы…

— Коз на мясо, — равнодушно бросил я: — Всех.

Поверила. Всхлипнула, спряталась за относительно широкую спину подруги, начав дрожать. Это, конечно же, придало Злюке сил.

— Магнус, — хриплым голосом начала она: — Аврора обещала нас вытащить из Незервилля! Понимаешь? Вытащить! Она может! Всех! Даже тебя!

— Ты рехнулась? — удивленно поднял я брови. — Пенни, тебе это не ид…

— Да что ты понимаешь!! — сорвалась на визг девушка.

И тут она раскололась до самой задницы. Рассказала взахлеб, что её отец был констеблем, на очень хорошем счету, из-за чего бывший шериф Баунд и поручил ей устраивать мне экскурсии. А затем я, сволочь такая, убил скелета, а заодно влюбил в себя Нимею, что ставило крест на её планах покинуть Хайкорт вместе с мулаткой. А теперь, когда перед ними забрезжил шанс…

Бах! — негромко рявкнул мой револьвер, и Злюка с самым пораженным видом медленно шлепнулась на бок, чтобы тут же схватиться за ногу и завыть сиреной. Не коленная чашечка, но — без солидного куска икры Пенни осталась. Сунув оружие назад в кобуру, я подошел к девушке-механику, игнорируя мучительно икающую от страха Нимею.

— Криггс! Мразь! Подонок! Больноооо!!

— Как ты мог!! — на меня накинулась тоненькая мулатка, лишь затем, чтобы вскрикнуть, хватаясь за щеку, по которой я съездил даже с некоторым удовольствием.

— Две дуры! — сплюнул я. — Одна думает, что может покинуть Хайкорт, а вторая даже не поняла, что за неё всё решили! Идиотки!

«Нетерпимость законника» исправно испортила моё отношение к обеим идиоткам настолько, что я даже несколько секунд размышлял, не воплотить ли свою угрозу в жизнь на самом деле. С раздробленными коленными чашечками у них ведь мизерные шансы вновь накосячить? Наконец, плюнув, я перетянул ногу подвывающей Пенелопе, а затем поволок её здоровенное сисястое тело в больницу, периодически отгавкиваясь от лезущей под руку Нимеи. Офигеть, и они обе не понимают, что нарушили закон, более того — собирались нарушить куда сильнее?

Это насколько сильно нужно удариться головой, чтобы решить, что оно сработает?

— Мы думали, что ты нам друг!

Пока я размышлял, как оценивать этот вопль души раненной в колено барышни, вторая охотно кивала своей пустой головой. Пришлось сдаваться и спрашивать вслух — как мне такое воспринимать? Как инсинуацию, оскорбление или попытку манипуляции? Пока жертвы собственной пустотелой коры головного мозга мекали и бекали, я, осененный новой идеей, решил выронить Пенелопу на холодные и скользкие плитки Незервилля, чтобы затем перейти на быстрый бег. Назад, к дому Мадре.

Их было восемь. Обычные жители Хайкорта, мужчины и женщины, которых я, скорее всего, уже неоднократно встречал в Квартале Живых. Они, окружив крыльцо дома Мадре, были заняты лихорадочными попытками выбить дверь. Четверо дюжих молодчиков, в жилах которых определенно текла солидная порция орочьей крови Галатури, мерно махали здоровенным вытянутым куском камня с приделанными к нему ручками