Византийские блюстители порядка, дежурившие на ипподроме, не могли разогнать дерущихся. Много людей пострадало, были трупы. Наконец Юстиниан разгневался и подтянул стражу. Он счел виновными прасинов и приказал начать аресты. «Зеленые» скрывались в храмах, но церковники отказались предоставить защиту хулиганам. Бунтовщики попали в руки блюстителей закона «и наказаны были они многими муками». Прасины долго вымаливали прощение для своих сотоварищей, но Юстиниан смилостивился лишь к Рождеству и тогда снял опалу. Возможно, за этими беспорядками стояла политическая борьба, но не исключено, что мы имеем дело с обычной «футбольной» потасовкой.

563 год был омрачен новыми мятежами и заговорами.

В один из первых месяцев года «в день субботний вечером некоторые злоумыслили убить царя, когда он пребывал во дворце». Так начинает рассказ Феофан Исповедник. Крамольниками стали… ремесленники, рабы? крестьяне? Отнюдь. Главных деятелей заговора было трое. Их звали Авлавий, Маркелл и Сергий. Первый и третий — правительственные чиновники-финансисты, второй — банкир, племянник куратора Этерия. Эти события получили в истории название «заговор аргиропратов».

Конечная цель заговорщиков неизвестна. Чего они добивались? За что озлобились на царя? Имеем мы дело с обычным дворцовым переворотом или перед нами разветвленный умысел византийской знати? Первый вариант вероятнее. Несколько денежных тузов решили сменить власть, потому что царь мешал проворачивать финансовые дела. Напомним, что Юстиниан проводил последовательную политику «дешевых кредитов» для оживления экономики. Но банкиры, естественно, были заинтересованы в обратном: чтобы процент был велик и чтобы это позволило банкротить промышленные предприятия с последующей наживой.

Планировалось напасть на Юстиниана в триклинии (столовой), во время ужина. Заговорщики должны были навербовать сторонников и объявить во всеуслышание о передаче власти. На эти цели банкир Маркелл передал Авлавию 50 фунтов золота. Авлавий соблазнил несколько человек, а затем отправился к двум влиятельным людям — комиту федератов Евсевию и Иоанну-логофету. Злоумышленник попытался подкупить обоих бюрократов, но не преуспел. Евсевий помчался с докладом к царю и объявил о злом умысле. Юстиниан приказал арестовать заговорщиков перед самым роковым ужином. Под одеждой у них обнаружили мечи. Банкир Маркелл успел зарезаться на пороге триклиния. Сергий скрылся в церкви Влахерн, но был извлечен оттуда по благословению патриарха и предстал перед судом. Расследованием руководил не кто иной как эпарх Константинополя Прокопий. Вероятно, эпарх находился на плохом счету у Юстиниана, потому что хотел выслужиться. Он сфабриковал грандиозное обвинение о разветвленном заговоре, в котором якобы участвовала вся финансовая элита столицы, а конечной целью заговорщиков было возведение на трон престарелого Велисария, авторитетного полководца и недавнего спасителя Константинополя от болгар.

Обвинению подверглись несколько банкиров и один приближенный Велисария. Оба арестованных главных заговорщика «сдали» старого полководца, заявив о его стремлении захватить трон. Возможно, обоих подвергли пыткам. А может, они действовали из мстительной ярости, желая увести с собой в могилу как можно больше людей. Хотите признаний — вот они. О ком вы желаете слышать?

Если эпарх Константинополя и автор «Тайной истории» — одно лицо, если перед нами борец за правду Прокопий Кесарийский, — его подлость действительно велика. Целенаправленно оклеветать своего бывшего начальника только для того, чтобы сохранить должность столичного мэра — это отвратительно. Между тем даже Агафий, далекий от Велисария, отзывается с сочувствием о великом военачальнике. В общем, вполне ясно, что Прокопий был довольно подлым человеком.

Юстиниан наложил опалу на Велисария. Должно быть, полководцу стало очень горько. Человек, расширивший границы империи, стоял перед судом в ожидании казни. Вот благодарность за всё.

Юстиниан, однако, хотел разобраться до конца. Он собрал силенцион (тайный совет), куда пригласил несколько высших чинов империи и столичного патриарха Евтихия. В качестве обвиняемого вызвали Велисария. Стали читать материалы дела. «Велисарий, бывший тут же в совете и слышавший показания их, был крайне огорчен», — пишет Феофан Исповедник. Огорчение не помогло. Улики казались железными. Юстиниан приговорил Велисария к конфискации имущества, «забрал всех его людей» и посадил под домашний арест. О «всех людях» историки говорят вскользь, но похоже, что Велисарий стал жертвой общей политики по уничтожению частных армий. Ветерана эта напасть обходила, армии распускали только у богатеев. И вот теперь — час пробил. Велисария постигла опала, и он лишился войск.

Но и Прокопия это не спасло. Город волновался, эпарх управлял плохо. В апреле 564 года император отстранил чиновника от должности. Ясно, что хитрый мэр не нравился императору. Возникает мысль: уж не тогда ли Прокопий обнародовал свои тайные записки? Сочинял он их, конечно, уже давно, но момент публикации спорен. Логичнее всего было бы сделать это сейчас. Историка отправили в отставку, и он решил отомстить. Однако всё это вполне вероятно лишь при одном условии: эпарх и историк — одно лицо. Если перед нами два разных Прокопия, версия рассыпается в прах. О дальнейшей судьбе Кесарийца мы ничего не знаем. Он не попал под нож репрессий и, скорее всего, умер в забвении, поругивая ненавистного царя, которого считал порождением мира демонов, посланного на Землю, чтобы уничтожить латифундистов и правоведов…

Вместо Прокопия градоправителем назначили логофета по имени Андрей (мы встречали это имя во время битвы при Даре, но вряд ли перед нами одно и то же лицо: слишком много времени прошло с момента битвы). Тотчас выяснилось, что Андрей — ставленник венетов, а прасины его не любят. «Зеленые» швыряли в него камнями, венеты заступились за логофета, возникли митинги и драки, которые переросли в настоящее восстание. Прасины ворвались в тюрьмы, стали освобождать своих…. «И продолжалось побоище от десятого часа до вечера», — констатирует Феофан Исповедник. Это дает право предположить, что перед нами — взаимосвязанные события. После долгих лет молчания прасины рвались к власти и хотели сменить венетов у руля. Возможно, «заговор банкиров» тоже был звеном в этой цепи.

Царь послал против мятежников своего племянника куропалата Юстина с внутренними войсками, которые разогнали дерущихся. Но в середине ночи прасины опять вышли бунтовать и были арестованы. «И предавал их Юстин публичному позору много дней; а тем, которые бились мечами, были отсечены большие пальцы», — констатирует Феофан. Это было сделано, чтобы мужчины не могли взять в руки оружие. Город затих.

В этом сообщении очень важно имя человека, который подавил мятеж. Это Юстин,