class="p1">Вот что нам следует учитывать. И тем более не стоит пытаться ниспровергнуть чрезмерным мудрствованием, которое так любят демонстрировать некоторые, факты, давно всеми признанные неоспоримыми. Напротив, учитывая пример с банями, всякий раз, когда мы слышим, будто бы в одном живом существе достаточно тепла, а вот в другом — нет, необходимо обращаться исключительно к тем представлениям, которые свойственны всем людям, сохраняющим здравый смысл, и к которым все обращаются каждый день во многих случаях, в том числе и в бане…» (2, 201–203 К). Примеры как бы «очевидной» разницы в отношении природы тепла Гален дополняет рассуждениями о птицах, животных и растениях.

Создается впечатление крайней эмоциональности автора в сочетании с некоторым недостатком рациональных фундаментов. Лик утверждает некое единство природы внутреннего тепла: «Поскольку тепло считается теплом, между одним теплом и другим нет никакой разницы»[179] (3, 206 К). Судя по всему, Лик пытается существенно упростить изложение базовых принципов своей профессии. Однако ничто не указывает на то, что идеи Лика противоречат принципам Гиппократа: Лик не говорит ни о «единой болезни», ни о трех универсальных причинах всех болезней. Ни о чем подобном Гален не упоминает, а напротив, признает, что Лик «довольно много писал о различиях между болезнями». Лик четко различает симптомы разных заболеваний. Это означает, что он согласен с Гиппократом в отношении понимания определенности патогенеза.

В чем же тогда Лик провинился перед Галеном? Следующий фрагмент может помочь прояснить этот вопрос: «…Лик довольно много писал о различиях между болезнями. И, хотя одна болезнь в том, благодаря чему она считается болезнью, не отличается от другой, как и один симптом в том, благодаря чему он считается симптомом, не отличается от другого, Лик все-таки пытается показать разницу между ними. Например, он описывает виды плеврита, а также других болезней. И, хотя один вид плеврита, поскольку он считается плевритом, не отличается от другого его вида, Лик все-таки считает нужным упомянуть, что один из них подразумевает боль, отдающуюся в ключице, а другой — в подреберной области. Более того, для одного вида плеврита характерно окрашивание слюны, тогда как для другого, который некоторые врачи называют безмокротным, характерно полное отсутствие мокроты. Наконец, Лик пытается описывать также различные виды лихорадок, хотя, возникла ли лихорадка от избытка тепла или из-за едкости вещества, лихорадка от лихорадки в том, благодаря чему она является лихорадкой, не отличается» (3, 208–209 К).

Тепло, по мнению Лика, есть тепло, плеврит есть плеврит, но при этом они бывают разными — все это вполне рациональные рассуждения, и критика Галена выглядит немного странно. Уже ясно, что Лик писал о нозологиях, симптомах и их индивидуальной выраженности. Галена, по-видимому, раздражает склонность Лика выделять универсалии и к иерархии понятий. Плеврит выглядит как нозологическая форма в силу общности самых важных проявлений, но в зависимости от особенностей протекания болезни симптомы у различных пациентов могут отличаться — подобная точка зрения не может вызывать возражений у современного врача.

Гален очень мало цитирует Лика, хотя весьма многословен в своих выпадах против него. Он хитрит, обильно цитирует Платона, рассуждает о «многочисленных различиях» в науках и искусствах, приводит массу примеров из грамматики и музыки. Он излишне подробно описывает устройство домов и бань, стремясь показать, что его оппонент не прав на уровне здравого смысла. Не происходит только одно — четкого попозиционного разбора соображений Лика, подтвержденных цитированием. Гален открыто спорит с Эрасистратом, Хрисиппом из Сол, возражает Платону и Аристотелю — и всегда добросовестно воспроизводит точку зрения своего оппонента и аргументированно ее опровергает. В тексте «Против Лика» ничего подобного нет, и требуется очень внимательно оценивать редкие высказывания, касающиеся сути обсуждаемых вопросов.

Увлекшись примерами из области грамматики, Гален приводит слова Лика: «Совершенно немыслимо, на мой взгляд, что один звук, в том, благодаря чему он считается звуком (а именно, своим звучанием), может иметь какое-либо отличие от другого звука. Отличаться же они будут в силу индивидуальной особенности в качестве их произнесения» (3, 214 К). Здесь то же самое, что и в примере с плевритом: звук — это звук, но, разумеется, каждый звук имеет индивидуальные особенности. Далее следует довольно большой отрывок, в котором Гален переводит полемику в область анализа цветовых гамм. Казалось бы, какая связь между цветами, звуками и медицинской практикой?

Все упомянутые примеры ведут историка в одном направлении — к критике источника: идет ожесточенная дискуссия о принципах систематики. Существенным недостатком Галена как ученого является то, что ему не всегда удаются системные построения: он грешит излишней детализацией. Это отнюдь не отменяет его достоинств: Гален стремится к системности и иерархичности построений — и ему это почти всегда удается. Гален, безусловно, великий врач и философ, однако иногда он склонен усложнять свои системные конструкции. Порой его можно упрекнуть в небрежности: подчас он использует разные слова для названия одних и тех же вещей, иногда по нескольку раз возвращается к одному и тому же, порой ему не хватает простоты и ясности изложения.

Лик, по-видимому, умел четко и ясно излагать свои мысли. Это вызывало у Галена крайнее раздражение, ведь Лик не был последователем Эрасистрата или врачом-эмпириком, а это означает, что он был его конкурентом! Если мое предположение о Лике как гиппократике-рационалисте верно, то тогда перед читателем пример самой ожесточенной полемики — спор о первенстве с коллегой-конкурентом.

Лик, кажется, предостерегает от излишнего теоретизирования: внутреннее тепло есть совершенно ясная субстанция, к чему вводить дополнительные категории и оценки? Речь идет не только об оспаривании присущего Галену менторского стиля подробного изложения маловажных деталей. К этому склонен любой врач, ощущающий себя выдающимся учителем. Лик логично рассуждает по поводу внутреннего тепла[180]: «Также нет никакой разницы между тем огнем, который разжигается при помощи щепок и обыкновенно используется при обработке золота, и прочими, для розжига которых требуются другие дрова. Один огонь в том, благодаря чему он является огнем, не отличается от другого, но они отличаются лишь количественно. Ведь огонь может быть более слабым или более сильным. Считается, что огонь, разжигаемый при помощи щепок, наиболее слаб и его легче всего контролировать, и поэтому он лучше всего подходит для золотообрабатывающего ремесла. При контакте с более сильным огнем золото непременно бы растеклось и расплавилось» (5, 223–224 К).

Лик обращает внимание на различия сущности по «усилению качества», по «силе функции». Читая текст сочинения, можно предположить, что серьезные противоречия у Галена с Ликом возникали при переходе дискуссии на тему фармакотерапии, — и не случайно великий римский врач взывает к авторитету Диоскорида.

В подзаголовок