– А не маловато ли будет? – спросила я.

– Люблю клубничные пирожные. – Похоже, он решил не мелочиться, взяв себе сразу пять. – Итак, вы Четверка. А чем же вы занимаетесь? – Он отковырял вилкой кусочек и принялся задумчиво жевать.

– Сельским хозяйством, – крутя в руках конфетку, ответила я.

– Значит, у вас своя ферма?

– Типа того. – (Принц отложил вилку и пристально на меня посмотрел.) – Мой дедушка владел кофейной плантацией. Но он оставил ее в наследство старшему сыну, моему дяде. Поэтому теперь папа, мама, я, мои сестры и брат работаем на него, – призналась я.

Кларксон на секунду притих.

– И чем… конкретно вы занимаетесь? – наконец поинтересовался он.

Уронив конфету на тарелку, я сложила руки на коленях.

– В основном собираю кофейные плоды. И помогаю обжаривать их на фабрике. – (Он молчал.) – Я привыкла к уединенной жизни в горах, то есть на плантации. Но теперь туда проложили множество дорог. Что облегчает транспортировку продукции, но вносит свой вклад в загрязнение воздуха. Моя семья живет…

– Довольно! – остановил меня принц.

Я грустно потупилась. Да, вот так я зарабатываю на жизнь. И тут уж ничего не попишешь.

– Вы Четверка, но выполняете работу, которую положено делать Семеркам, да? – тихо спросил он, и я уныло кивнула. – А вы рассказывали об этом кому-нибудь еще?

Я вспомнила свои разговоры с другими девушками. Обычно я больше слушала, чем говорила. Я рассказывала о своих сестрах и брате, с удовольствием обсуждала телешоу, которые смотрели другие, но не затрагивала тему своей работы.

– Нет, я так не думаю.

Он задумчиво уставился в потолок, а затем снова перевел на меня взгляд:

– Вы никогда и никому не должны рассказывать, чем занимаетесь. Если кто-нибудь спросит, отвечайте, что ваша семья владеет кофейной плантацией и вы помогаете ею управлять. Говорите уклончиво, только, ради бога, не вздумайте упомянуть, что занимаетесь тяжелым ручным трудом! Вам понятно?

– Да, ваше высочество.

Он пристально посмотрел на меня, словно желая намертво закрепить в моей голове эту мысль. Но мне было довольно и приказания. Никогда в жизни я не посмела бы его ослушаться.

Принц снова вернулся к еде, набросившись на свои пирожные с неожиданной агрессивностью. Я же была настолько взволнована, что мне кусок в горло не лез.

– Ваше высочество, может, я вас чем-то оскорбила?

Выпрямившись на стуле, принц бросил на меня хмурый взгляд:

– С чего, ради всего святого, вы так решили?

– Вы… выглядите опечаленным.

– Девчонки иногда бывают ужас какими глупыми, – пробормотал он. – Нет, вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, вы мне нравитесь. А иначе стал бы я вас сюда приглашать!

– Но вы можете сравнить меня с Двойками и Тройками, а потом, сделав выбор, отослать домой.

Ой, что я несу?! Я вовсе не собиралась говорить ничего подобного. Нет, это вырвались наружу мои страхи и сомнения, облеченные в слова. Я пристыженно склонила голову.

– Эмберли, – ласково прошептал он. Я бросила на него робкий взгляд из-под ресниц. С загадочной полуулыбкой он протянул мне руку. Очень осторожно, словно опасаясь разрушить чары, я вложила свою натруженную руку в его ладонь. – Нет, я не отправляю вас домой. По крайней мере, не сейчас.

Слезы навернулись мне на глаза, но я, сделав над собой неимоверное усилие, их сдержала.

– Я нахожусь в уникальной ситуации, – объяснил он. – И в каждом случае пытаюсь рассмотреть все аргументы за и против.

– И то, что я выполняю работу Семерки, полагаю, можно считать аргументом против?

– Совершенно верно, – согласился он, но как-то очень беззлобно. – Но пусть это останется между нами. Ради меня. Может, у вас имеются еще какие-нибудь секреты?

Он медленно убрал руку и снова принялся за пирожные. Я попыталась последовать его примеру.

– Ну, как вы уже знаете, время от времени у меня случаются приступы дурноты.

Он задумался.

– Да. Но чем они вызваны?

– Точно не знаю. Я всегда мучилась головными болями, а иногда сильно уставала. Да и условия жизни в Гондурагуа весьма далеки от идеальных.

Он кивнул:

– Завтра, после завтрака, вы пойдете не в Женский зал, а в больничное крыло. Я хочу, чтобы доктор Мишн вас осмотрел. Если вы нуждаетесь в лечении, думаю, он сумеет вам помочь.

– Конечно. – Я наконец отважилась откусить кусочек булочки, на вкус оказавшейся просто божественной. Дома нас не баловали десертами.

– Вы, насколько я понял, не единственный ребенок в семье?

– Да. У меня есть старший брат и две старшие сестры.

– Надо же, это уже целая толпа родственников, – скорчил он кислую мину.

Я весело рассмеялась:

– Ваша правда. Дома я спала вместе с Аделью. Она на два года старше меня. И теперь мне ужасно странно, что ее нет рядом со мной в постели, и я подкладываю себе под бок кучу подушек, представляя, будто это она.

– Но зато теперь вся кровать в вашем распоряжении, – удивленно покачал головой Кларксон.

– Да. Но я к такому не привыкла. Как и ко многому из того, что меня тут окружает. Еда необычная. Одежда необычная. Здесь даже пахнет по-другому, только я пока еще не разобралась, чем именно.

Он положил нож и вилку.

– Вы что, хотите сказать, будто у нас здесь воняет?!

На секунду я испугалась, что оскорбила принца, но, заметив в его глазах веселые искорки, мгновенно успокоилась.

– Ну что вы! Конечно нет! И все же здесь пахнет по-другому. Вроде как древними фолиантами, и травой, и чистящими средствами, которыми пользуются служанки. Жаль, что нельзя запечатать все эти запахи в бутылку и сохранить навечно.

– Надо же, из всех сувениров, которые я знаю, этот, пожалуй, самый экзотический, – заметил принц.

– А как насчет сувенира из Гондурагуа? У нас там превосходная грязь.

Принц снова сдержанно улыбнулся, он явно еще не был готов смеяться.

– Очень щедрый дар, – заметил он. – Наверное, с моей стороны не слишком вежливо устраивать вам допрос. Может, вы хотите узнать что-нибудь обо мне?

У меня глаза полезли на лоб от удивления.

– Все! Что вам больше всего нравится в вашей работе? В каких странах вы побывали? Принимаете ли вы участие в разработке законов? Какой ваш любимый цвет?

Он покачал головой, наградив меня очередной едва уловимой, но убийственной улыбкой.

– Синий. Темно-синий. И можете смело называть любую страну на планете и наверняка не ошибетесь. Поскольку я там был. Папа хотел, чтобы я имел широкий кругозор. Иллеа – великая страна, но, с учетом всех обстоятельств, еще очень молодая. И следующий шаг для