Шрифт:
Закладка:
— Смертные, — сплюнул Кань Дун. Его брови-рога слегка двигались, а за спиной уже вновь кружило несколько золотых шаров. — Вы пытаетесь найти смысл даже там, где он не треб…
Эйте вскочила на ноги. Роняя горячие, алые капли, оставлявшие глубокие шрамы на её щеках, она бросилась в безрассудную атаку. Её энергетическое тело сочилось энергией. Глубокие душевные раны стали надгробием человеку, который был ей дороже своей жизни.
— Осторожней! — Лэтэя взмахнула копьем.
Белоснежный луч звездной энергии окутал Эйте и, будто кнут, сдернул её с места. Лэтэя успела как раз вовремя. В следующее мгновение на том месте, где только что оставила отпечатки стоп на земле Эйте, уже… больше не было этой земли.
Водяная лиана, воплощение копья-клинка Кань Дуна, уничтожила остров, оставив на ослабевшей ткани реальности несколько шрамов.
— Придите в себя, воительница! — воскликнула Лэтэя.
Но глаза Эйте сквозили пугающей пустотой. Зрачки сомкнулись в маленькую, черную точку. Её губы едва шевелились, неустанно повторяя “Айян, Айян, Айян”.
— Да что с вами та…
Хаджар дотронулся до плеча друга и покачал головой. А сама наследница Звездного Дождя, посмотрев в глаза Хаджара, поняла больше, чем следовало бы.
Кто, как не тот, что уже потерял самое драгоценное на пути развития, поймет другого — лишь коснувшегося края бездны, открывающейся позади подобной утраты.
Лэтэя скосила взгляд на обручальный браслет Хаджара. Тот никогда прежде не говорил о своей жене. Не рассказывал. Не предавался сантиментам и ностальгии. Лишь порой брал в руки ронг’жа, едва касался струн и…
— Хаджар, ты… — Лэтэя не договорила.
Хаджар отвернулся. Он сжал кулак. Так сильно, что зазвенели браслеты.
— У тебя есть два выхода, смертный, — Кань Дун раскрутил копье и вернул его за спину. Водяная лиана, описав широкую дугу, осыпалась брызгами-ударами, градом рассекая пространство и перемалывая острова. — Ты можешь отдать мне то, что украл в перво-храме и тогда я помилую твою душу и позволю отправиться ей к праотцам и постичь круг перерождения. Либо же… — Бессмертный поднял копье и потоки его энергий и мистерий поднялись к небу, где раскрылись пастью речного дракона. — я уничтожу твою суть и суть твоей спутницы и все, что будет вас ждать — глубокая бездна забвения.
Хаджар вздохнул и поднял глаза к небу. Реальность раскалывалась. И сквозь эти прорехи что-то приходило к нему. Откликалось в его душе. Звало его и манило.
Не как старый и верный друг — ветер.
Не как острые лезвия забытых воспоминаний о прошлой жизни в пыльном и маленьком мире.
Нет.
Будто…
Словно…
Он звал сам себя. Сквозь преграду тысячи и тысячи эпох. Сквозь мифы и легенды. Он звал сам себя, пользуясь теми маленькими брешами, что открывали расколы пространства и времени аномалии.
Хаджар вновь поднял перед собой клинок. Его сердце билось ровно и спокойно. Птица Кецаль, не дракон или павший Враг Всего Сущего, а сине-крылая птица — один из слабейших духов адепта, раскрывала в его душе свои широкие, лазурные крылья.
— Бездна? — прошептал Хаджар так, что услышала лишь Лэтэя. — Что ты можешь знать о бездне?
После этих слов он исчез во вспышке света. Только если прежде это был знакомый свет для Лэтэи — свет далеких звезд. То теперь — совсем другой. Яркий. Синий. И похожий на два широко распахнувшихся крыла.
* * *
Посреди океана зеленой травы, изумрудным ковром укрывшим землю от левого, до правого горизонта, сидел седовласый незнакомец, закутанный в рваный плащ, сотканный из лоскутов тьмы.
Он смотрел на то, как сквозь облака уносилась птица Кецаль.
— Молодец, ученик, — произнес он едва слышно. — ты, наконец, услышал своих предков. Степной Клык был бы горд…
После этого незнакомец отвернулся, прислонился к камню и склонил голову. Он слишком устал… сон ждал его…
Глава 1534
— Ты и вправду безумен, генерал! — смеясь, закричал Кань Дун. — Ты ищешь смерти? Еще недавно я…
На мгновение бессмертной обезьяне из павильона Теней Ярких Светил показалось, будто он действительно столкнулся с кем-то из Дома Ярости Клинка. Будто один из их монстров, мечников, славных своей нерушимой волей и непоколебимой стойкостью, вышел против него на ристалище.
Но наваждение исчезло и Кань Дун увидел перед собой простого смертного. Окутанный силуэтом терны и мистерий, представших в образе расправившей крылья птицы Кецаль, Безумный Генерал за доли мгновения переместился на несколько километров и нанес сокрушительный, рубящий удар.
Его меч, в глазах Кань Дуна, поднялся сине-белой полосой до самого солнца, а затем опустился вниз. Волна ледяного ветра, внутри которого застыли силуэты бесчисленного множества мечей, обрушилась на Бессмертного.
Ведомый скорее инстинктами, чем здравым смыслом, он отдал мысленный приказ. Один из “Семи Сфер Золотого Лотоса” — тех золотых шаров, что парили у него за спиной, вылетел вперед и раскрылся непроницаемым бутоном цветка, встала на пути волны.
Лучший защитный артефакт, добытый в странствиях бессмертным, мог выдержать вплоть до…
— Невозможно! — воскликнул Кань Дун, когда волна ветра, пусть и не уничтожила одну из семи сфер, но смогла её рассечь. Ослабев до состояния, когда обезьяна просто отмахнулась от неё, перенаправив куда-то к горизонту — даже так она смогла оставить тонкую, едва заметную царапину на незащищенной доспехами ладони Кань Дуна.
Чтобы смертный ранил прошедшего испытание Небес и Земли? О таком можно было услышать лишь в легендах и трактирных песнях пьяных бардов, потому что у трезвого не нашлось бы наглости спеть о такой глупости.
— Да кем ты себя возомнил?! — взревел Кань Дун и речной дракон взвился с его копья и понесся в сторону Безумного Генерала.
Звездная Вспышка на этот раз пусть и не нанесла Хаджару физических и энергетических ран, но на мгновение ввела его в ступор. Он не мог ни поднять меча, ни даже призвать своих энергий — хоть это и было бесполезно. Откуда-то он знал, что бессмертный может с легкостью использовать его энергию против него самого же.
— Я прикрою! — прозвучал знакомый голос и белоснежный звездный свет, разделяясь на тысячи нитей, обвил речного дракона.
Тварь,
