Рабство и экономика Юга порождали почтение. Управление богатыми рабовладельцами заграничным сбытом основной культуры, будь то хлопок или табак, не только способствовало укреплению социальной иерархии покровителей и клиентов, но, что более важно, патриархальная система рабства поддерживала эту иерархию. Коммерческие институты, возникавшие на Севере, не имели аналогов в южных штатах. На Юге было меньше турпиков, меньше каналов, меньше банков, меньше корпораций и меньше эмитентов бумажных денег, чем на Севере. Рабство даже оказало обратное влияние на налоговую систему и другую государственную политику Юга. Законодательные органы Юга облагали своих граждан гораздо меньшими налогами и тратили гораздо меньше средств на образование и социальные услуги, чем законодательные органы Севера. "Рабство", как сказал один историк, "оказало глубокое антидемократическое влияние на американскую политику". Плантаторы Юга не могли допустить, чтобы большинство нерабовладельцев в их штатах стало бременем для их особого "вида собственности", и они использовали свое непропорционально большое представительство в законодательных органах штатов, чтобы защитить себя. Например, несмотря на то, что рабы составляли всего 16 процентов населения Кентукки, меньшинство рабовладельцев штата смогло внести в конституцию Кентукки 1792 года первую в стране явную защиту рабства, провозгласив, что "законодательный орган не имеет права принимать законы об освобождении рабов без согласия их владельцев "55.55

В начале Республики Север и Юг могли быть американцами и республиканцами, оба исповедовали схожую риторику о свободе и народном правительстве, но под поверхностью они быстро становились разными - один начинал ценить общий труд как высшую человеческую деятельность, другой продолжал думать о труде в традиционных терминах как о подлом, презренном и пригодном только для рабов.

ПОСЛЕ ТОГО КАК СЕКЦИИ постепенно отдалялись друг от друга, каждая из них начала выражать все большее недовольство другой, обостряя антагонизм, существовавший с самого начала революции. Северяне, особенно федералисты из Новой Англии, начали жаловаться на неоправданное, по их мнению , доминирование Юга в федеральном правительстве. Они сосредоточились на положении Конституции о трех пятых, согласно которому рабы считались тремя пятыми человека при взимании прямых налогов и при определении представительства в Палате представителей и Коллегии выборщиков. Поскольку федеральное правительство редко взимало прямые налоги со своих граждан и вряд ли будет делать это часто, представительство стало главным вопросом, который волновал людей.

На Конституционном конвенте 1787 года аристократ Гувернер Моррис нападал на положение о трех пятых как на несправедливую поддержку рабства, которая давала рабовладельческим штатам стимул ввозить больше рабов. Но Конвент подавляющим большинством голосов отклонил предложение Морриса не учитывать рабов вообще, за него проголосовал только Нью-Джерси. После того как это предложение было отклонено, наиболее правдоподобной альтернативой клаузуле о трех пятых было считать рабов как пять пятых, то есть как полноценных людей, что дало бы рабовладельческому Югу еще больше политической силы. Но эта альтернатива, предложенная Джеймсом Мэдисоном и Джоном Ратледжем, ни к чему не привела. Оказавшись между тем, чтобы не учитывать рабов вообще, и тем, чтобы учитывать их полностью, Конвенция записала в Конституцию компромиссный вариант "три пятых".

В 1787-1788 годах большинство федералистов Севера, например Руфус Кинг, приняли компромисс трех пятых как необходимую цену, которую нужно было заплатить, чтобы сохранить Юг в составе Союза. Но с ростом республиканской оппозиции в 1790-х годах, завершившимся избранием Джефферсона и республиканского Конгресса в 1800 году, федералисты начали менять свое мнение. Они слишком хорошо понимали, что республиканская партия Джефферсона была основана на Юге и прочно зависела от руководства южных рабовладельцев. Тот факт, что Джефферсон победил на выборах 1800 года, получив 82 % голосов избирателей рабовладельческих штатов и только 27 % голосов северных штатов, усилил опасения федералистов, что Юг захватывает власть в стране; более того, федералисты стали считать, что их вытеснение из национального правительства почти полностью связано с перепредставленностью Юга в Конгрессе и Коллегии выборщиков. Такие федералисты, как Тимоти Пикеринг, бывший государственный секретарь, стали называть Джефферсона "президентом-негром" и призывать внести поправки в Конституцию, чтобы положить конец доминированию Юга.56

Так родилась идея "рабовладельческой державы", которая несправедливо узурпировала контроль над национальным правительством у свободных штатов.57 Тот факт, что Пикеринг и другие федералисты были склонны объединять свободные средние штаты, особенно Пенсильванию, с южными штатами как часть негритянского республиканского захвата правительства, несколько снижает убедительность их аргументов. Но это, возможно, менее важно, чем политика вопроса. Федералистам нужна была проблема для борьбы с победившими республиканцами, и их принципиальная позиция против рабства была самым эффективным средством мобилизации оппозиции республиканцам на Севере - по крайней мере, до тех пор, пока Джефферсон в 1807 году не попробовал провести свой катастрофический эксперимент с эмбарго, отрезавшим всю заморскую торговлю.

В течение 1790-х годов прежний энтузиазм жителей Верхнего Юга в отношении либерализации своего общества и создания более мягкого рабского режима начал рассеиваться. Вероятно, ничто так не ослабило первоначальный оптимизм многих белых в Вирджинии по поводу конца рабства, как восстание чернокожих во французской колонии Сен-Доминг на острове Испаньола. Восстание началось в 1790 году с восстания свободных цветных, разношерстной группы, насчитывавшей около тридцати тысяч человек, среди которых были получившие французское образование плантаторы, торговцы, ремесленники и мелкие землевладельцы. Восставшие заразились принципами французской революции и теперь требовали равенства с белыми. Белых насчитывалось около сорока тысяч, но они были жестоко разделены на гранд бланков и беспорядочных и маргинализированных петит бланков. Под белыми и свободными цветными находилось пятьсот тысяч африканских рабов.

Ни свободные цветные, ни белые не осознавали, насколько сильно их столкновение по поводу равенства и принципов Французской революции отразилось на рабах. В августе 1791 года рабы на северных равнинах восстали и вскоре превратились в двенадцатитысячную армию, которая начала убивать белых и разорять плантации. Жестокая расправа со стороны белых не остановила растущее число рабов, покидающих плантации. Столкнувшись с восстанием снизу, власти Франции запоздало попытались заключить союз между белыми и свободными цветными и отправили шесть тысяч солдат, чтобы подавить восстание рабов. Но белые и свободные цветные были настолько разделены на фракции, что боевые действия усугубились и в конце концов перекинулись на испанскую часть острова Испаньола (современная Доминиканская Республика). С концом французской монархии и началом войны между Францией и Англией в 1793 году английские войска вторглись на остров и вскоре оказались втянутыми в жестокие расовые войны. Хотя великий лидер восстания Франсуа-Доминик Туссен Л'Овертюр, бывший раб, пытался сохранить многорасовое общество, он не смог сдержать хаос, который перерос в то, что стало конечной целью восстания - уничтожить на острове и рабство, и белых.

Большинство