– Действительно, Ренар, – слегка прокашлялся инспектор Хаггерт, – ваш секретарь должен быть рядом, когда происходит такое.

– Майкл навещал единственную и нежно любимую бабушку, – сентиментально улыбнулся Лис. – Кто может осуждать его за это?

– Только не я, – вступился за меня честный доберман. – Парень имел право на личное время. В конце концов, он не на службе.

Все с минуту помолчали. Потом появился Шарль, разнося пузатые бокалы с бренди, чашечки кофе по-бретонски, подогретые сливки и чай. Пони отказался от всего, даже от кусочка сахара. Он лишь укоризненно попрядал ушками, пристукнул копытцем и вновь вздохнул:

– Что ж, будь по-вашему. Мне нетрудно повторить всё снова. В конце концов, это дело в первую очередь касается нашего профсоюза и не в последнюю меня лично, фр-р…

Я замер у камина с раскрытым блокнотом и электрическим пером в руках.

– Всё началось ещё задолго до того, как был образован конский профсоюз. Сначала кебмены Британии, а за ними извозчики других стран договорились о ряде условий нашей общей работы. Мы не допускаем в свои ряды людей и любых других «близких к природе», не позволяем клиентам обманывать с оплатой, фр-р, но, в свою очередь, гарантируем полную безопасность поездки для любого, кто нас нанял. – Мистер Чеша смешно качал чёлкой, но говорил серьёзные вещи. – Почему мы этим занялись? Потому что некоторое время назад по Лондону ходили нехорошие слухи о том, что якобы некоторые вороные кебмены подозреваются в убийстве своих пассажиров. Фр-р, надо ли говорить, что всё это была грязная ложь? Бесстыжее враньё, раздутое прессой!

– Справедливости ради, – пригубив бренди, дополнил инспектор, – полиция занялась этими слухами, и действительно, мы обнаружили минимум четыре человеческих трупа на пустырях. Они лежали на перевёрнутых пентаграммах со следами горючих веществ, кости у всех четырёх были переломаны, а тела потом сожжены. Место преступления просто пестрило следами конских копыт.

– Фр-р, я попросил бы, сэр! Наш профсоюз выражает протест…

– А вы не просите, – сдержанно рыкнул сержант. – Никто не заставит Скотленд-Ярд идти против фактов и улик.

Пони мрачно замолчал, но, видимо, всё-таки отдавал себе отчёт, что чуточку перегибает палку. Он опустил голову и демонстративно передал право слова инспектору. Тот продолжил:

– В прошлый раз наше правительство предпочло спустить всё на тормозах. Дело быстренько закрыли, чтобы не поднимать панику и не провоцировать гнев граждан против законопослушных кебменов. Однако через год ответственность взяла на себя таинственная организация «ККК».

– Ку-клукс-клан, – довольно уныло кивнул пони и, отвечая на мой выразительный взгляд, пояснил: – Эта аббревиатура передаёт стук копыт бегущего рысью. Попробуйте сами отстучать ритм пальцами по столу. Вслушайтесь, три пальца – это рысь, а четыре – уже галоп.

– Всё равно непонятно…

– Мальчик мой, дело в том, что ку-клукс-клан впервые появился в Америке как тайное общество борьбы против освобождения негров. Считается, что к нам в Европу эти традиции пришли вместе с чёрными конями из США.

– Именно поэтому они в отместку убивают белых людей?

Все кивнули и многозначительно опустили головы. Только сейчас до меня дошло, почему мой учитель настоятельно не рекомендовал мне садиться в повозку вороного кебмена.

– Разумеется, профсоюз регулярно проводит чистки в своих рядах, – вздохнул пони. – Мы же все прекрасно понимаем, что преступность не имеет национальности, расы и цвета кожи. Но не далее как вчера, фр-р…

– Было обнаружено ещё одно жертвоприношение на пентаграмме, – решительно вмешался доберман Гавкинс. – Простите, инспектор, но мы просто теряем время.

– А что вы можете? – спросил Лис. – Будете хватать всех чёрных? Это глупо.

– К тому же прошу отметить, что именно члены нашего конского профсоюза обнаружили тела и сообщили о них полиции.

– Мы ценим ваше участие, мистер Чеша, – согласился Хаггерт. – Но Ренар прав, мы даже не знаем, с чего начать. Допустим, усилим посты, потребуем от города выделения средств на дополнительное освещение улиц, а в остальном… Слишком велика опасность возникновения паники. Да, пожалуй, и не только в Лондоне.

– Надо поговорить с вороными кебменами, – не задумываясь, брякнул я.

На тот момент данное решение казалось самым простым, логичным и естественным.

– Ему разрешено открывать рот в присутствии взрослых? – делано удивился пони.

– Ещё раз фыркнешь на мальчишку, и я тебе твой рот заткну, плюшевая лошадка!

– Гавкинс?! – укоризненно протянул инспектор, но сержант уже закусил удила:

– Сэр, да эти кебмены просто обнаглели в своём профсоюзе! Тут их не тронь, там не задери, чуть что, нам сразу угрожают общебританской забастовкой извозчиков. Но, дьявол нас раздери, разве они не такие же граждане, как все мы? Почему у вас, у меня, у Ренара и Майкла должно быть меньше прав?

– Потому что люди веками угнетали лошадей! – попытался раздувать ноздри Чеша.

– А я не человек, я пёс из «близких к природе»!

– Вот и будьте на нашей стороне!

– Я всегда буду на стороне закона-а!

Гневно рычащего Гавкинса с трудом оттащили от перепуганного колченогого пони. Когда общие страсти улеглись и обе стороны короткого конфликта принесли друг другу взаимные извинения, мой учитель взял слово:

– Что ж, джентльмены, по зрелом размышлении я склонен признать, что мой секретарь прав. Мы действительно попробуем начать с осторожных разговоров с чёрными, то есть вороными, кебменами. Инспектор?

– Всё что угодно.

– Просто предупредите уличных констеблей о полном и безоговорочном содействии мне и Майклу, – благодарно кивнул Лис. – Мистер Чеша?

– Конский профсоюз также к вашим услугам.

– Я попрошу немногого: кебмен Фрэнсис всегда должен быть в моём распоряжении. Бесплатно!

– В смысле за счёт профсоюза?! – вытаращился на нас пони. Обозрел всех, с каждым встретился взглядом и, поняв, что остался в меньшинстве, уныло пожал плечами. Вот так-то!

Получив все необходимые заверения и клятвы со всех сторон, мы проводили гостей. Я был полон энтузиазма, меня буквально распирало от желания узнать ещё больше и ринуться в бой. Но мой учитель, обычно довольно разговорчивый, на этот раз почему-то упорно хранил молчание.

Возможно, сейчас, подытоживая прожитые годы, я лучше понимаю его. Он хотел оградить мою юношескую психику от всех травм, которые, несомненно, имели бы место быть после детального разбора этого жутковатого дела.

Даже сейчас, когда вспоминаю останки сожжённых трупов, обугленные скелеты, красные, налитые кровью глаза убийц, я чувствую, как по спине бегут мурашки. Сколько лет прошло, а я всё ещё просыпаюсь в холодном поту, когда мне снятся вороные кони…

После ужина меня отправили спать. Учитель делал какие-то выписки, листая старую книгу по оккультизму. Наверняка искал информацию о пентаграммах или жертвоприношениях. В этом плане я был бы плохой помощник, поскольку физика всегда интересовала меня больше истории. А о том же ку-клукс-клане вообще ничего не слышал до сегодняшнего дня. Но,