сорвался едва ли не в худший возможный момент. Это же надо⁈ Пятнадцать лет готовиться к своей «высшей цели» и слить все в трубу из-за склоки с избалованным ребенком, а-а-а!

Вцепиться себе в волосы помешала открывшаяся дверь и жизнерадостный фальцет из глубины кабинета:

— Нирен-тян? Заходи, заходи!

Ну в самом деле, Нирен, чего ты боишься-то? Какой резон теперь-то ныть? Сейчас остается только принять ответственность за свои действия.

В самом крайнем случае, хоть и не хотелось бы, откроешь часть информации Незу. Он-то — не шпион. Во всяком случае, он так сказал.

Как только я, прихрамывая, перешагнул порог, директор воинственно запищал со стола:

— Нирен-тян! Такая некрасивая ситуация, такая молодежная драма, мордобой, а ведь оба такие интеллектуальные, скромные люди. А ведь я так занят, так занят… — он страдальчески махнул на пустой стол, — все эти документы, бюджеты и котлеты…

Никто бы не удержался:

— Котлеты, сэр?

Мыш порывисто взмахнул руками:

— Да! У нас очень престижная, почти элитная кухня в кафетерии «Быстроланча», но на котлеты уходит много, много денег! Но сейчас это совершенно неважно! — он поднял голос и патетично воскликнул: — Что много, много хуже, так это что ты совершил самое ужасное, самое страшное преступление, которое только можно представить!

Я сглотнул. Кацуки ему что, любимым внучатым племянником приходится? По яйцам его я вроде не бил…

— Ты до сих пор не зашел ради партейки в шахматы!!

— …

Я моргнул. Ну конечно. Забыл, с кем имею дело. Я сам люблю стебать и троллить других людей, но вот быть целью подобного просто-напросто не привык, в итоге он меня выбивает из равновесия. Прикрыл на секунду глаза. Надо приспособиться к его тактике и выработать противодействие. Как? Поддевать в ответ? Нет, закончится так же, как в прошлый раз. Отмалчиваться? Еще хуже, он у меня на нервах как на пианино играет.

Я открыл глаза. Нет. Незу в любом диалоге получает то, чего хочет, рано или поздно.

Значит, нужно давать ему то, чего он хочет, первее. Шахматы, значит?

Если бы я верил, я бы перекрестился, так как собирался ну очень наглеть. Наглость — вторая причуда!

Набрав в грудь воздуха, я натянул радостную улыбку дебила и выпалил:

— Так я за этим и пришел к вам!

Мыш задумчиво постучал мохнатым пальцем по губам:

— Ты выбрал весьма экстравагантный способ добиться аудиенции.

— Так ведь вы сами только что говорили, что вы очень заняты! Никак к вам не попадешь, вот и пришлось на крайние меры идти! Все ради искусства! Искусство — это взр… шахматы.

Внутренне я затаил дыхание. Ну что, я тебя уел, уел?

Ага, как бы не так.

Мыш сокрушенно покачал головой:

— Нирен-тян, думаю, тебе будет очень сложно играть в шахматы, если ты не умеешь читать — на табличке рядом с дверью кабинета, черным по белому, написаны приемные часы: с четырех до шести часов вечера каждый четверг. Правда, ко мне очень редко приходит кто-то, кроме преподавателей, эх… с чего бы это?

— Сейчас как раз… — я стрельнул глазами по кабинету, не увидел часов, по привычке обратился к причуде и маркерам на своих часах, вспомнил, что уже палюсь перед Незу, достал смартфон и продемонстрировал Мышу экран, — без десяти шесть, четверг!

— Вот именно, — радостно хлопнул в ладоши грызун и побежал на другой край стола, — так чего же мы теряем время⁈

Я воспользовался секундной передышкой, чтобы перевести дух. Общаться с директором — это как на американских горках кататься. Может быть, я просто слишком сильно реагирую, как впечатлительная барышня на… мышь. Хех.

Великий Человек-Мыш (хоть и не Бэтмен), на этот раз — в темно-синем в серебряную полоску костюме, тем временем легко спрыгнул со стола и нажал какую-то неприметную кнопку на стене… после чего прямо из нее выехали два кожаных кресла и резной столик с расставленными металлическими шахматными фигурами на большущей доске.

Мне оставалось только покачать головой. У богатых свои причуды.

Между прочим, классические европейские шахматы. Я и в сеги умел, но эти были роднее.

Вскарабкавшись в свое кресло — одно было белым, другое черным, Незу выбрал черное — директор внимательно посмотрел на меня своими глазами-бусинами:

— Ты бы не предложил игру, если бы не придумал, как тебе выиграть, верно?

И… он был прав. После нашего первого с ним диалога (в одни ворота) я действительно придумал план, вернее, сформулировал концепцию особых правил игры в шахматы, которые, в теории, могли дать мне шансы на победу даже против его сверхгениального интеллекта. Согласился ли бы Незу на это — я не знал.

Однако эта вариация шахмат была бы основана вокруг свойств моей причуды, и сейчас я банально не мог раскрывать эти свои умения. Не имел права, ведь мой План строится как раз на них.

Если вернусь живым с Зоны, то можно будет вернуться к этому диалогу… даже хотелось немножко. Вряд ли многие из ныне живущих могут похвастаться тем, что выиграли Великого Мыша в какой-либо интеллектуальной игре.

— Вы правы, однако у нас мало сегодня времени, я давно не играл и к тому же мне… нужны статистические данные о вашем уровне как игрока! — выдал я, сам в этот момент думая: «только не унижай меня слишком сильно, пушистый…»

— Ну хорошо! — потер свои мохнатки директор и деловито поинтересовался: — Играем с часами или без?

— Да без таймера, наверное, у вас приемное время заканчивается через девять минут…

— Ну тогда партий десять успеем.

— Э?

* * *

Это было унизительно, болезненно и я не хочу об этом разговаривать.

… шахматные фигуры работали на каком-то «умном» магните, поэтому их даже расставлять не надо было, после каждой «игры», если это избиение можно так назвать, они возвращались на свои места меньше чем за секунду. Главное руки успеть убрать.

Когда прозвенела негромкая трелль — шесть вечера — Незу наклонился вперед и, пристально глядя своими глазами-дырами, спокойно спросил:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Ну не искушай ты меня, черт побери!

— Я… нет, не хочу. По крайне мере, не сейчас.

Плюшевый директор отстранился и хлопнул в ладоши.

— Ну и отлично, значит, тебе надо расслабиться! Учитывая ваш с твоим товарищем сегодняшний проступок, на лицо дисбаланс медиаторов в крови! Это нужно поправить, и у меня есть отличный способ на примете, никто еще не