Шрифт:
Закладка:
Впрочем, немало было и тех, кто лежал тихо и неподвижно, уставясь в потолок. Эти пугали Миру больше других. Они не говорили, не мучились от боли, не читали, не смотрели по стороным, похоже, даже ни о чем не думали. Мира похолодела, когда осознала: единственным занятием молчаливых больных было ожидание смерти.
Она увидела трех мужчин, игравших в кости на полу у окна. На голове одного красовался лишай, другой был худ настолько, что ребра вдавились в грудь. Однако Мира долго смотрела на них с неким подобием радости: у этих трех остался хоть какой-то интерес! На глазах у девушки лишайный выиграл горстку семечек. Потом он заметил взгляд Миры и проворчал:
— Смотрите-ка: благородная…
Трое игроков уставились на нее. Она отвела глаза, но продолжала слышать их переговорку:
— Вот так да! Чистюля…
— Давно таких не видал…
Мира поймала за рукав сестру милосердия:
— Скоро ли мы увидим Эшби?
— Почем мне знать?..
Девушка опешила.
— Но ведь вы же нас ведете!
— Вы сказали, его привезли в январе. Зимние — в дальнем крыле, на втором этаже.
— Разве вы не записываете больных поименно?
— Зачем?..
Они перешли из палаты в другую, а дальше — в третью. Всюду тот же смрад, всюду — смесь из кашля, стонов и тихого ворчания. Все чаще Мира ловила на себе взгляды. Нищие изможденные люди провожали ее глазами, поднимали головы. Некоторые шуршали:
— Ишь, какие… Красавчики явились… Вот те на…
Но многие молчали, лишь зрачки поблескивали на костлявых лицах. Мире вдруг стало тесно и душно в своей одежде. Шелковое платье с жемчугом на лифе. Замшевые туфельки. На волосах серебристая сеточка.
— Отчего они глядят на меня?.. — с обидой прошептала Мира, хотя прекрасно знала ответ.
— Не волнуйтесь, миледи, здесь нет моровых, — сказала сестра милосердия. — У кого мор, мы живо распознаем и отправляем.
— Отправляете?..
— Есть отдельный корпус за пустырем.
Мира поежилась, сестра добавила:
— Слава богам, там сейчас никого.
Миновали еще палату. Девушка обратила внимание, что возле многих больных стоят горшки или тазы.
— Это для кровопускания?.. — предположила Мира.
Хворый старик, кряхтя, привстал, спустил штаны и наглядно показал, для чего нужны горшки. Мира зажала глаза ладонью. Кто-то скрипуче хохотнул, кто-то буркнул:
— Гляди, какая нежная!..
Итан взял ее за локоть:
— Миледи, снова прошу вас: уйдемте отсюда.
— Нет, — процедила Мира, упрямо шагая за сестрой.
На своем пути они повидали всевозможные хвори — такие, о каких Мира слыхала лишь раз, а то и не слышала вовсе. Сестра иногда называла их: чесотка, белый лишай, бурый лишай, кровохарканье, костяная немощь, бумажная хворь. А вот кого здесь не было, так это лекарей. Только дважды они встретили ученого вида мужчин с медицинскими саквояжиками.
— В… вы хоть как-то лечите этих несчастных? — спросил сестру Итан.
— Снадобья стоят денег, — холодно бросила сестра. — Инструменты стоят денег. Лекари стоят денег.
— Р… разве никто не оказывает помощь?..
— Кто-то что-то дает.
— Хотя бы на питание хватает?
— Можно так сказать.
Мира прошла в неосторожной близости от хворого, и тот схватил ее за подол:
— Дай монетку, барышня…
Девушка рванулась, освободилась с невероятной легкостью. Хворый был слабее щенка.
Я никогда не окажусь в таком месте, — сказала себе Мира. Любой ценой. Лучше умереть, чем вот так.
— Мы пришли, — объявила сестра. — В этой палате лежат зимние. Где-то тут ваш слуга. Через площадку — женская палата, но она вам не понадобится.
— Благодарю вас…
Мира вынула кошелек, что прятался в складках подола, протянула сестре пару агаток.
— Миледи, — сестра наклонила голову и быстро спрятала деньги.
За тот короткий миг, когда серебро показалось на ладони, несколько взглядов прилипли к нему. Головы поднялись над одеялами и поворачивались, следя за Мирой.
— Помогите мне, Итан. Я боюсь с ними говорить.
— Да, м… миледи, — секретарь повысил голос: — Ищем Эшби, что работал в доходном доме Харриса.
Никакой реакции. Дальние не слышали, ближние просто игнорировали. Хмуро глядели на Итана, даже не думая отвечать.
Секретарь двинулся меж рядами хворых, Мира не отходила от него.
— К… кто здесь Эшби из дома Харриса? От… зовитесь!
— Кх-кх… да вон он! — бросил кто-то, указав на тело, накрытое одеялом до макушки.
Итан подошел к нему:
— Эшби, это вы? П… прошу, отзовитесь.
Мира откинула одеяло и ахнула в ужасе. Там лежала мертвая старуха. Кожа была смятой желтой бумагой. Рот раскрыт, чернели беззубые десны. В лицо Мире дыхнула волна зловония.
— Что, окочурилась?.. — шутник, указавший на старуху, привстал поглядеть. — Вроде, вчера живая была.
Итан брезгливо взял одеяло за уголок, чтобы накрыть тело. Едва сукно коснулось лица покойницы, как та согнулась и с резким хрипом села.
Мира вскрикнула, отскочила от нее, Итан отшатнулся. Они бросились вглубь палаты, подальше от старухи, а та продолжала корчиться и хрипеть.
— Эш… Эшби, что служил леди Лейле, потом — Х… харрису!.. — с отчаянием воскликнул Итан. — Эшби, отзовитесь!..
— Леди Лейле, вы сказали?.. — вдруг произнес дед на кровати у окна. — Идите-ка сюда. Я служил Лейле.
Мира не могла перевести дух от испуга. Итан за руку подвел ее к кровати и заговорил сам:
— В… вы Эшби?
— Я-то? А то кто же. Ясно, что Эшби.
— В год з… заговора вы служили у леди Лейлы на Линден-сквер?
— У нее служил, у нее, — дед шепелявил от нехватки зубов, но говорил бойко и охотно. — Ну, и красивая была — глаз не отвести! Все соседи на нее засматривались. Верхом на лощади прекрасная, а как идет на своих двоих, каблучками цокает, — то еще краше.
— Мы хотим найти ее. Г… где можем ее разыскать, не скажете ли?
— Так ведь дело вот какое… не знаю я, где ее искать. С красивыми леди оно как бывает? Приехал, значит, рыцарь, очаровал ее да и увез.
Мира достаточно пришла в себя, чтобы удивиться. Да, ее отец должен был увезти Лейлу в безопасное место. Но очаровывать?..
— Вы уверены, что так все было? Рыцарь обольстил леди Лейлу?
— А то как же! Изо всех сил обольщал. Ночью всякие песни горланил под окном. А утром, как она вышла, то видит: вся
