Из зала имелся выход на балкон для кругового обзора. Когда-то, в перерывах между словесными баталиями, великие лорды выходили подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок, выпить по бокалу вина, любуясь городским пейзажем. Но кто-то в порыве злости столкнул кого-то вниз, на гранитную площадь, и на дверь навесили замок. Массивный запор с крепкой дужкой служил напоминанием о том, как важно следить за словами и не забывать прописную истину: «Если препятствие нельзя обойти — его устраняют».

Владельцы обширных феодов, они же покровители городов, возведённых на их землях, сюзерены сотен рыцарей, малых лордов и мелкопоместных дворян, собирались на закрытые заседания четыре раза в год — если в королевстве не происходило ничего непредвиденного. Смешивая политику с собственными интересами, мужи критиковали королевские указы, спорили, обзаводились врагами и друзьями и расходились с чувством исполненного долга.

На собрания съезжались не все. Лорд Мэрит был слишком мал. Лорд Кламас до сих пор не простил дворянам предательства: они не заступились за его отца, обвинённого в насилии над королевой Эльвой. Лорд Атал считал, что ему нанесли оскорбление, обвинив в смерти малолетней сестры леди Лейзы. Герцога Лагмера не интересовали пустые разговоры, он хотел соперничать не с подданными короля, а с самим королём, и ждал удобного случая.

В начале осени влиятельные мужи собрались на очередное заседание. В этот раз — впервые за неполные два года правления Рэна Хилда — за круглым столом не осталось свободных мест. Интересы дома Мэритов представлял сэр Ардий. На собрание пришёл даже король, который, по сути, так же являлся великим лордом.

Дворяне надеялись узнать, что же на самом деле произошло в храме Веры, как отреагировал на эти события Первосвященник и когда прибудет в Шамидан новоиспечённый Святейший отец. Открыв собрание, лорд Киаран Айвиль не сказал о резне ничего нового. Заверил присутствующих, что, как только из Дигора поступят новости, он известит каждого. И велел караульным впустить в зал Хранителя грамот.

Сановник подошёл к столу. Придерживая на груди расшитые узорами полы мантии, поклонился и произнёс высокопарным тоном:

— Господа! Король и королева расторгли брак.

Публика в полном замешательстве уставилась на Рэна.

— Причина? — несмело спросил кто-то.

— Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство, — ответил Хранитель грамот и торопливо добавил: — Я только что вернулся с церковного совета. Святые отцы подписали бракоразводную грамоту.

Рэн откинулся на спинку кресла:

— Кто бы сомневался.

— Я сомневался, — откликнулся Киаран. — Святые отцы не имели права ставить подписи!

— Почему? — спросил Хранитель грамот.

— Потому что приходский священник превысил свои полномочия. Вы же сами прекрасно знаете, господин Янта. Король и королева развелись как крестьяне. Это у голытьбы всё просто: рыгнул, гульнул, завшивел, не подтёрся после оправления нужды, и всё — они уже свободные люди. Дворянину легче убить свою супругу, чем расторгнуть брак. Церковь признаёт только три причины для развода: измена жены, её неспособность к зачатию или половое бессилие мужа. И каждую ещё надо доказать! И что это за трактовка такая? «Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство». Бертол жив-здоров. Игдалина жива-здорова. А в беде с Дирмутом вины королевы нет!

— Что сделано, то сделано, — сказал Рэн, равнодушно рассматривая роспись на стенах.

Он умолчал о выкидыше и не желал говорить об отказе супруги делить с ним ложе. Это унизительно для любого мужчины, а для короля — и вовсе позор.

— А знаете, что хочется сделать мне? — В голосе Киарана сквозила неподдельная досада. — Мне хочется сжечь эту бракоразводную грамоту, надавать святым отцам оплеух, разыскать приходского священника и вздёрнуть его на виселице.

Герцог Лагмер скрестил на груди руки:

— Слушая ваши горячие речи, лорд Айвиль, я поймал себя на дерзкой мысли… Вы испытываете к бывшей королеве чувства?

Киаран посмотрел на Лагмера с презрением:

— Всякий раз, когда вы открываете рот, из него льётся столько желчи и яда, что впору принимать противоядие.

— Тогда объясните, почему вы противитесь разводу короля с женщиной незнатного происхождения?

— Вы говорите о моей супруге, — нахмурился Рэн.

— Бывшей, — уточнил Лагмер.

— Вы говорите о бывшей супруге короля! — сказал Рэн, выделив интонацией последнее слово. — Советую придержать язык.

— Смею напомнить, ваше величество, вы находитесь в зале Совета Великих. Здесь все равны, и вы один из нас.

— Но только один из нас является королём, — отметил кто-то из мужей.

Лагмер развёл руками:

— Тогда давайте переберёмся в Тронный зал. Я затолкаю язык в одно место и буду слушать короля. Или мы останемся здесь, и я, как равный среди равных, выскажу всё, что думаю.

— Говорите, — разрешил Рэн.

Снисходительный тон покоробил Лагмера. Он нервно передёрнул плечами и обратился к Хранителю грамот:

— Господин Янта, напомните нам дату рождения леди Янары.

Янта — образованнейший сановник, потомственный Хранитель грамот — занимал при дворе короля высокое положение, но под взглядами великих лордов тушевался и чувствовал себя маленьким человеком. Они привыкли повелевать, а он — подчиняться. Они доказывали свою правоту на поле брани, он же отстаивал свою точку зрения, держа в руке не меч, а документы. И всякий раз содрогался при мысли, что бумаги легко рвутся и быстро горят.

Желая угодить королю, Хранитель грамот прихватил на собрание святых отцов старинную бракоразводную грамоту, в которой причиной расторжения брака явилась сущая мелочь — чрезмерная потливость королевы. Как ни странно, в ту пору Святейший пошёл королю навстречу и одобрил развод. Господин Янта напомнил священникам о короле Осуле, чьи слабые и болезненные сыновья так и не взошли на престол. Прочёл выдержки из хроник, привёл примеры из истории других королевств и, взяв святых отцов измором, получил их подписи. А сейчас понял, что переусердствовал. Надо было всё пустить на самотёк. И не пришлось бы ему сжиматься под взглядом герцога Лагмера и говорить не очень приятные вещи о женщине, которой Хранитель грамот сочувствовал чисто по-человечески.

— Леди Янара родилась осенью.

Лагмер выдавил вежливую улыбку:

— А точнее, господин Янта.

— Затрудняюсь ответить, ваша светлость. Деревенские старосты вносят в учётные книги даты рождения детей мужского пола. Учёт крестьянок никто не ведёт. Подушный налог взимается только с мужчин, и на войну идут только мужчины.

— И шлюхи, — вставил кто-то.

Реплика вызвала дружный смех лордов.

Лагмер дождался тишины, стёр с лица улыбку:

— Наша бывшая королева — женщина низкого происхождения. Это так, господин Янта?

— Получается, так, — уныло подтвердил Хранитель грамот. — Иначе её имя и дату рождения внесли бы во все необходимые реестры и книги.

— Если я в чём-то ошибусь — поправьте меня.

Хранитель