Шрифт:
Закладка:
— Согласен!
— А сколько было пулемётов в армиях крупнейших империалистических государств?
«Гениальный стратег» конкретно завис.
С укоризной, отвечаю на собственный же вопрос:
— Михаил Николаевич… Ну надо же интересоваться военным делом! В германской дивизии — 324 пулемёта (из них 216 ручных), во французской — 400 (336 ручных), в британской — 684 (576 ручных)… Так что заткнули бы своё мурло насчёт «особой сознательности красноармейца», товарищ трансгендер! Особенно тогда, когда не только поляки — китайцы вас бить стали, олени краснозвёздные.
* * *
Естественно, Тухачевский для меня был источником важнейшей информации, которую ни в каком «послезнании» не почерпнёшь.
По его словам, в советском военном ведомстве имелось целых пять (а не две, про которые я знал прежде) только основных группировок — меж которыми шло постоянное и не прекращающееся соперничество, буквально война на выживание.
Первая, это царские генералы и офицеры, которые добровольно пошли служить в Красную Армию.
Вторая, державшиеся особняком военспецы, которых мобилизацией принудили служить Советам.
Третьи — «полководцы от сохи», типа Ворошилова и Будённого и, примкнувшего к ним Кулика.
Четвертая группировка — «германофилы», которых возглавлял Уборевич и поддерживал Шапошников.
Пятая группа, состояла из фанатичных поклонников Троцкого и рьяных сторонников немедленной и перманентной Мировой революции. Хотя сам Лев Давыдович от этого уже отошёл.
Кстати, был вельми удивлён, что оказывается мой визави враждовал не с Ворошиловым — а с Будённым и Шапошниковым, получая от последнего регулярные обвинения в «бонапартизме» и намерении совершить свой «термидор».
Даю ему установку:
— Надеюсь, Михаил Николаевич, ваш «бонапартизм» отпал вместе с яйцами? Вы должны, не враждуя ни с кем — возглавить все пять группировок военных.
— Не представляя себе, как это сделать.
— НАДО!!! Конечно, если не хотите остаться в истории, как неудачник. Методичку по психологической коммуникабельности я Вам вышлю, а в остальном сами думайте — Вы эту публику лучше меня знаете.
Так или иначе, но мы с Тухачевским помирились и договорились об тесном сотрудничестве в оборонной области. Оставил ему пару методичек:
— «Слона» надо кушать по кусочкам, партнёр! Поэтому, первым делом, Михаил Николаевич, я настоятельно рекомендую распустить «Комиссию по изучению опыта Гражданской войны», которую Вы возглавляете. Ибо изучать там абсолютно…
Набираю в лёгкие побольше воздуха и ору прямо в ухо:
— … НЕ ХЕР!!!
— Ещё вот что, товарищ «суперстратег»… Нам, как-то надо избавиться от Какурина. Предлагаю разоблачить возглавляемый им контреволюционный заговор, хотя можно обойтись банальным шпионажем в пользу Пилсудского или Каутского.
Не знаю как, но в «реальной истории» — тот вроде бы как-то был причастен к фабрикации ОГПУ процесса «Весна», как и сам Тухачевский.
Так что никакой подлости или несправедливости — всего лишь возмездие.
Тот, пяля на меня ошалевшие очи:
— Вы — страшный человек, Филипп Филиппович!
Искренне возмущаюсь:
— Кто? Я⁉ Вы бы на себя в зеркало посмотрели, Михаил Николаевич!
* * *
Короче, через две недели мы с «тревожной группой» скопцов сдали «Смоленского помещика» в руки вернувшимся сёстрам — вполне адекватным для дальнейшей реабилитации, так сказать.
Ещё через две недели, после завершения отпуска — Начальник Управления РККА, Заместитель Наркома обороны СССР Михаил Николаевич Тухачевский — вернулся в Москву и приступил к своим обязанностям, как ни в чём не бывало.
По крайней мере — внешне, ничего не было заметно.
Другая проблема была в том, что почти сразу после операции, как только «пациент» рот смог открыть — скопцы поняли, что я их надул и конкретно наехали на меня:
— Обманул, жеребец! Обманул…
В ответ я, предъявив им под нос «квадратную» гранату, сурово молвил:
— Если чем-то недовольны, граждане сектанты, жалуйтесь в «Лигу по проведению сексуальных реформ». Там вам помогут!
Когда же при расставании, от меня потребовали обещанные «преференции» — я выдал им бумагу с печатью и подпись, на котором было хорошо мне знакомым почерком написано — ибо сам писал:
«Всё, что совершенно подателем этого мандата — сделано по моему приказу и, на благо Мировой пролетарской революции. Н. Крупская».
По-моему, они остались вполне довольными.
Ну, что напоследок сказать?
Я отнюдь не преувеличиваю свои достижения, смотря на них критически и трезво.
Говоря словами какого-то древне-китайского мудреца (возможно тоже евнуха — как Нарсес и Тухачевский):
— Я нахожусь в самом начале длинной дороги в тысячу ли…
Но первый шаг на этом пути — уже сделан!
Я тоже остался вполне доволен результатом нашего с ними сотрудничества, ибо уже в конце мая читал проект нового «Временного Полевого устава РККА» 1926 года, в котором в частности было сказано:
«В связи с предельным насыщением боевых порядков современных армий автоматическим стрелковым оружием, атака — есть результат перенесения огня в глубь обороны противника. Рукопашный бой же, должен считаться исключительно вспомогательным видом боевых действий и зачастую совершенно случайным явлением…».
* * *
А меж тем, как круги по покрытой ряской воде от взрыва противотанковой гранаты в середине тихого деревенского пруда с сонными карасями и мирно квакающими лягухами — события, происходящие в стране после операции «Вброс дохлой кошки» — продолжали подобно цунами, накатывать на «реальную» историю — ломая её и изменяя самым причудливым образом…
* * *
[1]Какурин Николай Евгеньевич (1883–1936 г. г.) — с марта 1918 года служил в армии Украинской Народной Республики (УНР), где занимал должности Помощника начальника Генерального штаба, Помощника начальника штаба Холмско-Галицкого фронта, Помощника военного министра и Начальником штаба одного из корпусов Украинской Галицийской армии.
При Советах был арестован, но затем отпущен и по поручительству Тухачевского вступил в ряды РККА. Участвовал в Советско-польской войне в качестве Начальника штаба одной из стрелковых дивизий. Участвовал в подавлении Тамбовского восстания на должности Начальника штаба группы войск. Его подпись стоит на «Приказе № 0116» от 12 июня 1921 года — о применении отравляющих веществ против скрывающихся в лесу повстанцев. Воевал в Средней Азии против басмачей.
После Гражданской войны — Старший руководитель по тактике работе в Военной академии РККА. С 1923 — Начальник Военно-научного отдела «Управления по исследованию и использованию опыта войны Штаба РККА», при Военной академии — я 1925 года — «Имени Фрунзе».
Один из инициаторов создания и автор трёхтомной истории Гражданской войны и автор порядка тридцати работ по вопросам стратегии, оперативного искусства и тактики Гражданской войны, обучению и воспитанию войск. В 1930 году вышел на пенсию, на коей и скончался
