Ирген оперировал, я ассистировала. В принципе, не так уж долго мы там провозились, час, не более. Что там те раны продезинфицировать и зашить. Комната, в которой проводились операции, была полностью изолирована от остальных помещений больницы. Находясь тут, нельзя было услышать ни малейшего звука извне. Точно также крики отсюда не были слышны снаружи. Закончив, мы оставили находившихся без сознания парней под присмотром троллей-санитаров, сами сняли хирургические халаты и открыли дверь, возвращаясь в реальность. Лучше б мы оставались в изолированном помещении…

Визг шум, крики внезапно ударили по ушам.

— Кого-то режут вне операционной? — удивленно подняла я брови.

— Если б я знал, — пробормотал не меньше моего изумленный Ирген. — Тут обычно тихо…

Наивный мальчик. Теперь тут появилась я, а значит, тишина отсюда исчезла: нужно же соответствовать образу дурной человечки.

Мы вышли, прошли по длинному узкому коридору, довольно слабо освещенному магическими светильниками, немного не доходя до ординаторской заметили растерянного оборотня, что-то говорившего, по виду оправдывавшегося, верещавшую на весь коридор и фурией набрасывавшуюся на него дамочку формами побольше Инки раза в два, двух человеческих санитаров, явно пытавшихся растащить эту необычную пару, и Мастера, внимательно наблюдавшего за сценой.

Народ упорно поговаривал, что старик, больше всего напоминавший классического сказочного чародея, длиннющий, скелетообразный, с густой белой бородой практически до пола и синим удлиненном колпаком с непонятными узорами на голове, является личем. Не знаю, может, и так, но тогда уж очень грамотный и медицински подкованный лич получился. Дело свое он знал великолепно, держал в железных рукавицах персонал, и представшая перед нами с Иргеном ссора (или что там было?) меня сильно удивила. Одно слово Мастера, и вкруг снова воцарятся тишина и покой. И почему же он тогда молчит?

Подошли поближе, удостоились внимания всех участников этого сумасшедшего действия.

— Сурина, рад тебя видеть.

Внимательный взгляд пугающих бесцветных глаз, и я склоняю в поклоне голову:

— Благодарю, Мастер.

— Мастер… Что здесь происходит?.. — Ирген. Осмелился-таки задать вопрос, интересовавший нас обоих.

— Он меня обесчестил! Пытался!

Визгливая тетка нагло встряла в разговор и замерла под взглядом «лича».

— Инол?

— Мастер, я и пальцем к ней не прикоснулся! Она пожаловалась на боль в спине, я предложил ей снять кофту, она завизжала.

Оборотень выглядел неважно: бледный, с дрожавшими руками, судя по расширенным зрачкам, шокированный происходящим.

— Снять кофту! Мне, почтенной матери семейства!

Опять визжит. Свинья недорезанная. В голову пришла оригинальная мысль.

— Мастер…

— Да, Сурина?

— Вы позволите провести диагностику пациентки? Мне кажется, ей следует обратиться к врачу своего пола… — и я улыбнулась, показал длину клыков.

Нахальная тетка резко замолчала, побледнела, сглотнула, попятилась.

— Хорошая идея, — мне показалось, или в вечно сухом голосе появилась насмешка? — Где смотровая, ты знаешь.

И уже пациентке:

— Или отправляетесь с врачом на осмотр, или вас сейчас же выведут из здания.

— Я… Я пойду… Спина уже не болит…

Трусиха. А я только собралась немного развлечься.

— Да я и пальцем ее не тронул! — возмущенно заявил оборотень, едва мы оказались в ординаторской.

— Ин, не ори, — поморщилась я. — Ирген, налей нам всем крепкого чая, пожалуйста. Ин: тебе попалась истеричка, бывает.

— Спасибо, утешила, — фыркнул напарник. — Сури, что это за идея с осмотром?

— А что? Спасибо, Ирген. М-м-м-м… Божественно. Что? Что вы оба на меня так уставились?

Мужчины молча переглянулись.

— Сури… Ты еще не забыла, как кровь пить? Ай! Да, Ирген, это Сурина. Только она дерется без повода. Сури! Прекрати!

— Обормот, — проворчала я, возвращаясь к чаю. — Да, я действовала в стиле туши. И что?

— Не туши, а Инки, — поправил меня Инол. — Она похудела, если ты не заметила. Что? To, что тебе это не идет. Не твой стиль.

— Будешь умничать — стукну. И вообще, раз эта…м…Инка… здесь снова появилась, можно сразу к Бездне готовиться. Дай мне развлечься перед концом.

Инна:

Домой я, переутомившись, вернулась в буквальном смысле слова на рогах, зашла в почтительно открытую дверь и сразу же попала в теплые и цепкие объятия новоиспеченной подружки. Она что, нарочно в холле меня караулила?

— Инка, а Снежок переел, лежит на кровати кверху пузом, икает и никого не подпускает, а Лотир снова глупостями занимается, представляешь, обернуться пытается, хоть и знает, что ничего такого у него не получится, а Кони сказал, что занят, и…

Голова отключилась уже на третьем «а». Я просто молча передвигала ноги в направлении спальни, молясь, чтобы норг отбил свою хозяйку от этого сероглазого чудовища.

и есть не дает! — бесцеремонно вклинилась нахальная девчонка в мои мысли.

— Кому? — подавив тяжелый вздох, уточнила я.

— Так мне же! — негодующе вскинулась Вилис. — Твердит, что мучное вредно для фигуры.

— Правильно твердит, — механически подтвердила я, не особо вдумываясь в услышанное. — Мальчики любить не будут.

А вот и заветная дверь…

— Тебя же любят! И сам он на тебе женится! А мне есть запрещает! Так нечестно!

Даже не вникая в сказанное, я потянула за ручку, ввалилась в комнату и в позе морской звезды, счастливая, растянулась на кровати рядом с дрыхшим Снежком.

Интересно, я так и усну, или все же хватит сил переодеться и хотя бы немного поесть? Живность лениво приоткрыла один глаз, повела им в мою сторону и сразу же закрыла. И никаких тебе теплых приветствий. Так, мне кажется, или этот шарик подрос?

— Вилис?

— А? — отозвалась с пола неугомонная девчонка. Она что, сидит на ковре?

Заработает себе цистит — сама виновата.

— А норги растут?

— Конечно, — подтвердил неугомонный ребенок. — И чем лучше питаются, тем больше становятся.

— Максимальные размеры?

— Ну… Точно не скажу, но ростом с Кони в его волчьем обличии точно будет.

Ой, мамочки. Помню я то обличие — телята отдыхают…

— Вилис, выйди. Инке нужно отдохнуть.

Кого я слышу. И такой, блин, заботливый.

— Конрад, не уходи, пожалуйста.

Тихий смешок проскользнувшей мимо брата девчонки я проигнорировала. Ей романтика, а у меня тело болит и в голове вопросов целый рой.