Мои слова будто пронзили пустоту. Старик, не обращая внимания и даже не осознавая смысл сказанного, с новыми силами метнулся в смертельную драку. Я выстрелил. Пуля продырявила старый лоб. Тело рухнуло на пол. Пистолет мне больше не поможет. Я убрал его в кобуру и огляделся. Прямо передо мной, за телом убитого мной человека, стоял мощёный алтарь. На алтаре лежала Кристина. Она была связана по рукам и ногам. Во рту у нее торчала тряпка.

Разрезав веревки складным ножом и вытащив кляп, я стащил Кристину с алтаря. Девушка крепко обняла меня и, громко всхлипывая, заплакала.

— Я… я пыталась… но на него не действовало… не действовало, — сквозь слезы произнесла она.

— Бензин где?

— В сумочке, — Кристина кивнула на свою дорожную сумку, лежащую у алтаря.

Пошарив внутри, я вынул небольшую канистру размером с две ладони человека.

— Этого мало. Этого чересчур мало, Кристина!

— В сумочке. Пороховые бомбы. Я не дура. Хоть и попалась. — Девушка быстро пришла в себя. Вытерла слезы и стояла на своих двоих без моей помощи.

В сумке нашлось три гранаты. Их все я закинул по карманам.

— Спускайся в холл, но на улицу ни ногой. Ты мне не помощница сейчас.

— Угу.

Мы вместе спустились с чердака, вышли из комнаты и прошли по лестнице в холл. Кристина побежала к окну, выходившему прямо на старое дерево, а я двинулся в сторону запасного выхода.

Сильный ветер с ливнем сильно закрывал обзор. Но дуб скрыть было трудно. Он все так же стоял на своем месте, крепко вцепившись своими корнями в родную почву. Его огромные ветви колыхались на ветру и казались еще более могучими, чем в спокойном состоянии.

Дойти до своей цели мгновенно мне было не суждено. Из воздуха возник силуэт. Он смешивался с порывами ветра и дождем, создавая странный эффект размытой картинки.

— Ты не понимаешь, что делаешь. Ты не пройдешь к дубу.

— Нет, я пройду к дубу.

Ветер пытался сбить меня с ног все сильнее, капли дождя врезались в глаза. И тем не менее я двигался вперед. Силуэт полностью растворился в воздухе, оставляя за собой лишь рябь воды.

— Идиот! — слово прогремело в воздухе громом.

Раскат молнии над головой. Еще и еще. До тех пор, пока одна не ударила прямо в арматуру. Ожидая такого эффекта, я не стал останавливаться и двинулся дальше. Молния ударила еще раз, но в этот раз в другую балку.

— А ты в курсе, что тебя уже давно победили, изобретя громоотвод?

Как бы сильно ни был разъярен старый бог, остановить меня у него не вышло. После нескольких шагов я оказался подле могучего древа и стал разливать бензин прямо на ствол дуба.

Силуэт Перуна стал медленно проявляться недалеко от меня. Он будто пытался протянуть свои прозрачные руки ко мне, но безуспешно. Этими раскатами грома он терял свои последние силы, дарованные ему из жизни животных и предвкушения человеческой смерти.

— Остановись. Ты ведь пожалеешь, сделав это. Ты не представляешь, какие силы я сдерживаю в этом городе.

— И мы всех победим. — Я достал из кармана сразу три бомбы и кинул их в дерево.

Если Кристина все сделала правильно, то бомбы от сильного удара с поверхностью, должны создать небольшую искру, достаточную, чтобы взорваться. И Кристина сделала все правильно. Дуб вспыхнул, как новогодняя гирлянда перед Рождеством. Пламя охватило все ветви дерева. Каждый листочек был объят необузданной энергией огня. Над небом громыхали раскаты грома и молнии, будто в небесах умирал бог. Бог, пытающийся говорить на своем древнем языке. Бог, бившийся в агонии. Бог прошлого.

— Старик, видимо, и вправду обезумел.

Сержант Грудко стоял у выхода в моем старом номере. В этот раз они с майором Степняковым были одеты по форме. Мы с Кристиной вызвали их сразу после того, как старое дерево превратилось в черное горелое полено, торчащее из земли.

— Вы не находите, Кирилл, что в последнее время в городе происходит много всего интересного после вашего приезда? — Конечно, майор мне не верил. Мой рассказ пусть и был немного искаженной правдой, но все же правдой. Правдой, в которую Степняков не верил. Но деваться ему было некуда. Если бы Кристина не была жертвой преступления и во всю эту историю был втянут я один, мент бы разбираться не стал.

— Да ладно. Тут все чисто. Придется нового администратора мэру искать. — Сержант был менее подозрителен, чем его старший товарищ, и в произошедшем не сомневался.

— И новое место на кладбище. Пойдем, сержант. Ты прав — ловить тут нечего.

— До свидания, господа.

— Еще увидимся, — презрительно сказал майор, стрельнув в меня своим злым взглядом.

Я закрыл дверь на замок. Кристина сидела на диване, обнимая колени и уткнувшись в них лицом.

— Все в порядке? — спросил я, зная, что вопрос глупый.

Кристина даже не шевельнулась. После случившегося все ее лихое веселье как рукой сняло. Она лишь изредка отвечала на вопросы полицаев.

— Я ведь не первый раз вижу смерть человека. Более того, я сама убийца. Я не знаю… Извини, тебе-то и дела нет до моих проблем. Но больше высказываться некому. Паршиво, — с этими словами она подняла голову. Голос был уставший и печальный.

— Ты не виновата в смерти своего одноклассника. Я видел. Призрак показал мне. Ты не контролировала себя.

— Я все еще чувствую запах пепла. Слышу его крик.

— Я не собираюсь тебя убеждать. Ты права — мне нет дела. Так или иначе, мое мнение ты слышала. Старая карга накачала тебя энергией для завершения ритуала. Ты знала, чем это закончится. Тебя переполняла мощь ведьмовской магии. Ребенок не в силах справиться с такой бурей. Тем более ты поступила правильно, пусть и неосознанно. Кто знает, насколько сильной стала бы твоя сущность, обрети ты связь с предками. Я знаю, о чем говорю. Я убивал невинных ради того, чтобы прекратить зло. И спасибо. Ты помогла мне сегодня. Считай, что я забыл тот фокус с накачкой меня зельем.

Кристина долго смотрела на меня, не отрывая своих зеленых глаз. Она не плакала, нет. Хотела. Но не плакала. В глазах читалась сильная тоска и боль. Такие глаза я видел довольно часто.

Сердце твое двулико,

Сверху оно набито

Мягкой травой, а снизу каменное, каменное дно.4

— Спасибо. В этой глуши мало кто может понять… Таких, как ты и я. — Она слегка улыбнулась мне и посмотрела прямо в глаза.

Что-то щелкнуло внутри меня. Осознание.

— Я хотела