И все-таки Адулис не собирался отказываться от своей мечты. Ему мерещилась африканская пустыня, оазисы с вечнозелеными пальмами, львы, чей страшный рык сотрясал выжженные солнцем песчаные барханы. Поэтому не соглашался он быть ни разбойником, ни даже их предводителем Али-Бабой, ждал лета, когда в городском парке снова откроется цирк Шапито с клоунами, фокусником и укротителем четырех львов.

Летом, проездом в Друскининкай, в гости ко мне ненадолго заглянул друг юности Ритис Гайгалас — метеоролог, заместитель начальника республиканской службы погоды. Мы сидели с ним на лавочке во дворе, в тени старого сиреневого куста и беседовали о разных разностях. Ритис рассказывал о своей работе, о метеослужбе, о том, как нелегко составлять прогнозы погоды. И о том, как поднимаются в стратосферу запускаемые ими шары — зонды, как из бескрайней выси приходят на помощь метеорологам искусственные спутники земли.

— Извините, дядя, а на этих спутниках тоже летают люди? — неожиданно вмешался в наш разговор Адулис. Оказалось, что он неподалеку играл в песочнице и все слышал. — Ну, эти ваши метере… метеорологи?

Мой друг с удивлением посмотрел на мальчугана, потом на меня и снова на Адулиса — это еще кто такой?

— Адулис, — представил я Ритису малыша. — В нашем дворе он известен… — чуть не сказал, «как укротитель львов».

Гайгалас, кажется, сам что-то понял, поманил Адулиса поближе. Тот подошел.

— Что, хотел бы стать метеорологом? — Мальчик молча кивнул. — Хочешь предсказывать, какая будет погода, чтобы в хорошую летчики с пассажирами могли спокойно лететь в далекие города, а комбайнеры спешили убрать урожай, если их предупредят, что погода может испортиться и пойдет дождь?

Адулис снова кивнул.

— Но этому надо долго учиться. И на космических спутниках метеорологи пока не летают… Там только автоматические аппараты. Они и сообщают нам, в каких местах земного шара собираются тучи, где небо чистое, где ураган. Правда, думаю, к тому времени, как ты подрастешь, может, и метеорологов будут запускать в космос. Было бы очень полезно увидеть все собственными глазами и тут же сообщать на Землю.

Глаза Адулиса разгорались все ярче, он слушал, разинув рот.

— Только надо твердо решить, кем ты хочешь стать. И уже не отступать, не передумывать, — добавил мой друг.

Много интересного рассказал нам Ритис Гайгалас о службе погоды, о тысячах метеостанций, расположенных в разных местах планеты: и на Севере, и в жарких пустынях, и в горах. Говорил, как радио беспрерывно приносит сообщения этих станций, как обрабатывают их на электронно-вычислительных машинах, чтобы знать, куда дуют ветры, где холодает, где становится теплее. Только потом можно предсказывать, какая погода ожидается в Вильнюсе или Москве, Друскининкай или Паланге… Адулис глаз с Ритиса не спускал, слушал, затаив дыхание, а я мысленно дал себе слово никому ничего не говорить о его новой мечте.

Не знаю, приезжал ли этим летом в наш городок цирк с двумя клоунами, фокусником и четырьмя львами, но зато я часто видел теперь во дворе Адулиса, который стоял, запрокинув вверх лицо, и наблюдал за проплывающими в небе облаками. Ведь так можно определить, в каком направлении дует ветер! Однажды я услышал, как тетя Люция объясняла Адулису:

— Если вороны сидят на верхушках деревьев, это к холодам. А если кошка начинает вдруг есть траву, жди дождя…

И я понял: Адулис снова кому-то проговорился, снова поделился своей мечтой о том, кем хочет быть. В кино уже не показывали «Али-Бабу и сорок разбойников». Ребята играли во дворе во что-то другое. Но я держал данное себе слово: никому не рассказывал о новой мечте Адулиса, о том, почему он часто и подолгу рассматривает плывущие по небу облака. И не стану удивляться, если когда-нибудь замечу, что Адулис тайком подглядывает за кошкой тети Люции — теперь-то я знаю, что он вовсе не собирается ее дрессировать — хочет увидеть, как кошки иногда ни с того ни с сего начинают есть траву. И будет ли после этого дождь.

ЛИНАС И ВАЛЕНТИНАС

В НЕЗНАКОМОМ ПЕРЕУЛКЕ

Мама зашла в гастроном, а Линасу с Валентинасом велела ждать ее на улице, около витрины. Буханки хлеба на витрине были невзаправдашние, их из гипса сделали и покрасили, совсем как копилку-волка из «Ну, погоди» с прорезью в голове, куда можно бросать копеечки. Валентинас-то уже давно знал, что буханки ненастоящие, еще тогда знал, когда ему было столько же, сколько сейчас Линасу — четыре года и два месяца. А Линас до сих пор думает, что в витрины кладут настоящие! Что же касается конфет в красивых фантиках, то фантики натуральные и обертки от шоколадок тоже натуральные… А вот что там внутри? Кто знает…

— Линас, хочешь шоколадку? — спросил вдруг Валентинас.

Малыш с недоверием и подозрением посмотрел на старшего брата. Нет ли тут какого подвоха?

— А ты? — спросил он.

— Я?.. — Валентинас на мгновение растерялся, но сумел вывернуться. — У меня рубль есть. Я, если захочу, могу две плитки купить. Шоколадные.

Уступать Линас не собирался.

— Подумаешь! Я даже четыре могу!

— А я — килограмм!

— А я… а я — мешок! Вот.

— А я… — Валентинас хитро прищурился, — столько, что можно целый колодец шоколадом набить, вот сколько!

Линас прямо извелся, так хотелось ему переспорить брата. Но что придумаешь больше глубокого колодца? Малыш закусил губу и, покосившись, не возвращается ли мама, приноравливался, как бы половчее угостить Валентинаса пинком. Но в этот миг улица дрогнула от неожиданного грохота: из-за угла выполз огромный тракторище. Лязгая стальными гусеницами, он медленно двигался по улице, приближаясь к мальчикам.

Затаив дыхание, разглядывали они это чудище. Эх, вот бы посидеть рядом с водителем, в его кабинке! Как бы все люди кругом удивились — такие маленькие, а уже на тракторе… А уж знакомые ребята, которых собиралось все больше и больше — они выскакивали из подъездов и подворотен — те просто пальцы кусали бы от зависти.

— Дяденька, прокати! — не очень смело крикнул Валентинас.

— Прокати!.. — Линас, как эхо, повторил его просьбу.

Но тракторист их не услышал. Как тут услышишь, когда мотор ревет, гусеницы лязгают, такой шум и треск стоит, что стекла в окнах звенят.

— Стой тут! — распорядился Валентинас на правах старшего. — Я сейчас. Погляжу и назад. Стой.

— Нет, это ты стой! — не согласился Линас и двинулся вслед за Валентинасом. Тот, увидев, что братишка не послушался, остановился и прикрикнул:

— Тебе мама где велела стоять?!

— А тебе где