22 и 23 августа наши войска успешно продолжали наступление на японцев, все более и более сжимая кольцо окружения. Под напором советско-монгольских войск японцы панически отступают. На правом фланге противник, поспешно отходя, бросал оружие и боеприпасы. Из этого района он стремился перейти реку Хайластин-Гол, чтобы избежать поголовного уничтожения. Однако наши войска, преследуя противника, не дали ему перейти реку и в значительной части уничтожили его.

На левом фланге, в 16 километрах северо-восточнее горы Баин-Цаган, монголо-советские войска окружили свыше батальона противника и атаковали его укрепления.

Наша авиация продолжала беспрерывно бомбить и штурмовать позиции противника и его резервы. Истребители ц бомбардировщики рассеяли кавалерийский полк и загнали группу танков в болото.

Паника и растерянность в японских войсках, зажатых в железное кольцо, нарастали все больше и больше. Нами был перехвачен голубь с донесением, из которого видно, что отрезанные от своих тылов японцы не могут пополнить свои боеприпасы.

Японцы сопротивлялись упорно, но бестолково. Захваченный нами 23 августа боевой приказ командира 23-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Камацубара от 20 августа, так подводит итоги первого дня боя: «Противник наступает равномерно по всему фронту, а главный удар наносит на северном участке на высоту Фуи (Палец)». Камацубара приказывает стянуть свои резервы в центр района, к высоте Песчаная, в 2 километрах юго-восточнее высоты Ремизова.

Горе-завоеватель генерал Камацубара ничего не понял.

23 августа, к исходу дня, опираясь на наиболее укрепленный район высоты Палец, японцы хотели провести перегруппировку сил и нанести контрудар по нашему левому флангу. Но было уже поздно. К вечеру высота была взята нашими войсками.

В захвате этой высоты исключительную роль сыграла артиллерия. Противник залез в глубокие блиндажи и траншеи. Его бронемашины и танки были хорошо укрыты в траншеях от настильного огня. До 200 лошадей японского разведывательного отряда также были укрыты в глубоких котлованах. Вся местность впереди была точно пристреляна огнем орудий, пулеметов и винтовок: без мощной артиллерийской подготовки, открытым штурмом брать высоту было бы безумием. Но артиллерийскую подготовку было также трудно осуществить. Наши части, окружив со всех сторон высоту, сблизились с противником на расстояние от 600 до 100 метров.

Вот тут-то наши артиллеристы и показали себя. Тяжелые батареи подтянулись к пехоте на 1,5–2,5 километра. Командиры дивизионов и батарей со средствами связи ползком продвинулись непосредственно к пехоте. Началась пристрелка каждого отдельного орудия. Каждый выстрел корректировался с десятка наблюдательных пунктов. При малейшей ошибке снаряды могли поражать своих. Там, где снаряды неизбежно ложились в 100–150 метрах от пехоты, она зарылась в узкие глубокие щели, полностью обеспечившие ее от осколков. Четыре часа шла пристрелка, после чего началась артиллерийская подготовка. Точная работа артиллерии в течение двух с половиной часов сделала свое дело. До 80 процентов огневых средств противника было уничтожено вместе с их личным составом.

Трофейное оружие

Трофейное оружие

В 19 часов пехота бросилась в атаку и штыком и гранатой завершила дело. К 21.30 высота была взята. Всю ночь и значительную часть следующего дня специальные команды «чистильщиков» очищали захваченный район от отдельных групп противника, засевших в особо прочных блиндажах.

24 августа крылья Южной и Северной групп вошли в зрительную и огневую связь у Номун-Хан-Бурд-Обо. Как трогательно было послание северян к южанам с предложением заправить их боевые машины горючим из японских бочек, захваченных в районе Номун-Хан-Бурд-Обо! Окружение стало фактом.

24 августа знаменательно еще и другим фактом. Это был день «решительного контрудара» Камацубары. В своем приказе от 23 августа японский командующий поставил своим частям следующие боевые задачи: «Сосредоточить все свои резервы в районе к югу от озера Махолей, оттянуть туда с северного участка 26-й пехотный полк и 7-ю пехотную дивизию, с тем чтобы мощным контрударом нанести уничтожающее поражение правому флангу русских на песчаных буграх, выйти к их южным переправам, отрезав противнику пути отхода на западный берег реки Халхин-Гол».

С точки зрения оперативной, этот приказ был горячечным бредом потерявшего голову генерала. В этом Камацубара незамедлительно убедился в тот же день. Яростные его атаки на песчаные бугры в 10 километрах юго-западнее Номун-Хан-Бурд-Обо были, не только отбиты, но в этих атаках он потерял свои последние резервы, наголову разгромленные нашей авиацией, танками и пехотой.

К исходу 24 августа даже для Камацубары должно было быть ясно, что главные его силы, вся богатая материальная часть окружены и выхода нет. Дальнейшее сопротивление было бесполезно. Вместо того чтобы сознаться в этом и сделать соответствующие выводы, он обманывает окруженных солдат и офицеров, предлагая им по радио и через голубиную почту держаться стойко, в полной надежде на скорое освобождение. Вместе с тем в Токио летят хвастливые донесения от 26 и 27 августа, что две дивизии монголо-советских войск полностью окружены и вот-вот будут уничтожены. Камацубара обманывал себя, своих подчиненных и свое правительство.

С 24 по 30 августа шла упорная траншейная борьба. Веря в хвастливые радиозаверения Камацубары о быстром разгроме «окруженных» монголо-советских войск, японские солдаты дрались с отчаянной стойкостью.

Первыми дрогнули, еще в начале наступления, подневольные манчжурские части. Большими группами, во главе с офицерами, с оружием (В руках, они стали переходить на нашу сторону. Но японцы продолжали сопротивляться.

В наших рядах царил небывалый энтузиазм. Партийные и комсомольские организации получали ежедневно десятки и сотни заявлений о приеме в партию и комсомол.

Не было и не могло быть уже той силы, которая сумела бы разорвать сомкнувшиеся боевые ряды Северной и Южной «клещевин». По меткому выражению одного из наших артиллеристов, клещи сомкнулись намертво.

К юго-востоку от сопки Ремизова, в 2 километрах от нее, находится большой, глубокий котлован, со всех сторон окруженный грядою высот, над которыми, как монумент, возвышается огромная высота Песчаная, где недавно Камацубара собирал свои резервы. Здесь скопились все, Кто уцелел от разгрома. Сюда стекались все, кто надеялся еще на «непобедимость» императорской японской армии, на чудо спасения. Здесь были сливки японских частей — офицеры, унтер-офицеры и редко-редко солдаты 2-го разряда. Этот узел, бастион, перерезанный во всех направлениях ходами сообщения, облегчал японцам маневрирование огнем и живой силой. Разрозненные атаки наших частей, пытавшихся с хода ворваться в это логовище, успеха не имели.

Но вот к 13 часам на ходу, под визг и свист японских пуль, собрались командиры частей и батальонов в удобном песчаном бархане. Был выработан единый план атаки.