— Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, и учиться стрелять из него. Куртка и лук будут лежать в этом сундуке, я попрошу принести его в твои покои, — затем Теодор подал ей одну стрелу с пером дикого гуся. Полный колчан остался лежать в сундуке. — Твой меч тоже скоро будет блестеть как новенький!

— Благодарю! Но я все еще не понимаю, зачем мне управлять мечом, неужели лука мало? — удивленно выговорила Латгардис.

— А что, если нам придется воевать за твой трон с гутонами? — задался вопросом Теодор, пугая своими мыслями супругу.

— Что? Я не хочу туда возвращаться! — серьезно высказалась Латгардис.

— Придется, я вернул тебе титул. Скоро наш государь захочет посадить на трон Каркассо своего человека для службы, — раскрыл он герцогине свои планы, подозревая, какая у нее будет реакция.

— Вы с королем решили, что этот человек – я? — удивилась герцогиня, опустив лук в сундук, у нее пропало настроение тренироваться.

— Я мог бы им быть… Так как ты – моя жена. Но у меня на своей земле достаточно забот, — тяжело вздохнул Теодор, он сказал правду.

— Но разве в Каркассо нет короля? — задумалась Латгартдис над тем, столько лет она никогда не слышала о родном крае.

— Нет. Твой отец погиб, и ты последняя наследница трона. Сейчас там правит благородный военачальник, — осведомил герцог ее.

— Вот как! — Латгардис сняла куртку и отправила в сундук.

— У нас есть время еще подумать над этим, — Теодор погладил ее по предплечьям, поправляя платье. — Наш государь решит это только после похода в Прованс.

— Спасибо за подарки, — Латгардис захлопнула крышку сундука. — Как найду время ускользнуть от дел, буду тренироваться.

Теодор кивнул. У него тоже пропало настроение учить ее стрелять. Он решил, что сначала Латгардис должна понять, зачем ей это, и кем она на самом деле является.

— Ладно. Возвращайся в замок, скоро обед, и маман наверняка тебя ищет, — он приказал проводить герцогиню в ее покои вместе с сундуком.

Когда она ушла, Теодор решил прокатиться деревеньку в римскую баню, расслабиться. Нужно было осмыслить, в какое русло ему направлять супругу.

Как только Латгардис вернулась в свои покои, она нашла место для сундука, в темном углу у камина. К счастью, у нее имелся и ключ от него, так можно было не переживать, что камеристки нечаянно откроют сундук.

Она поблагодарила охранников и поспешила на кухню, где ее уже, несомненно, пoтеряли. Главная кухарка была так рада видеть xозяйку, что чуть не бросилась ее обнимать.

– Госпожа, как хорошо, что вы нашлись. Скажите, что приготовить по–быстрому на обед!

Латгардис махнула рукой и сказала первое, что ей пришло на ум.

– Приготовьте то, что в этой семье больше всего любят!

Кухарка кивнула и развернувшись крикнула прислуге:

– Жаркое из телятины и запеченный картофель!

На кухне было невыносимо душно, и Латгардис поспешила оттуда в главный зал. Она не представляла, как бедняги вообще работают там. Задумавшись, герцогиня не заметила сидящей в кресле у камина своей свекрови. А когда увидела, было поздно.

– Девочка моя, подойди-ка!

Латгардис присела рядом в кресле, приготовившись морально к атаке. Роза-Αльбина никогда не повышала тона на своих детей. Это было бесполезно. Больше всего на них действовали короткие указания.

– Как у вас дела, дорогая? - начала маман.

– Благодарю, ваша светлость, все хорошо, – Латгардис опустила взгляд. Было много того, что она скрывала и не желала выдавать. Так как это приводило к скандалу с супругом.

– Вы много времени проводите в покоях моего сына. Не забыли ли вы о своих других, важных делах хозяйки? Может, в прошлый раз я непонятно вам все рассказала, - вдова расчетливо положила руку на грудь.

– Нет-нет, ваша светлость, вы все хорошо мне объяснили, - успокоила ее Латгардис.

– Вот и хорошо,тогда больше задерживайте с обедом, – выдохнула маман, невестка была очень хорошей, не перечила ей, как родные дочь и сын.

– Простите, что мы с Теодором не пришли в капеллу, – проложила Латгардис разговор, протянуть время, что бы слуги успели накрыть на стол.

Маман махнула рукой, не смотря на девушку.

– Я тоже сегодня там не была, у меня страшно болит голова, – простонала Роза-Альбина и потянулась за бокалом с отваром. – Пойдёмте, я дам вам одну вещь, ее нужно починить.

Вдова медленно встала с кресла и повела невестку наверх к себе. Прежде Латгардис не бывала в покоях герцогини матери,и была удивлена тем, насколько скромно жила маман. В комнате стояла кровать с балдахином, возле спинки – большой сундук-лавка,и маленький столик у очага. Подсвечников не было, и комната освещалась витражным окном, прикрытым серыми плотными занавесами. Над очагом висело распятие.

– Латгардис, подойди, – пoзвала ее вдова, войдя в комнату. Роза-Альбина стояла у открытого маленького сундука, что служил в углу вместо подставки для ночного горшка. Девушка подошла к маман. - Вот, возьми этот сундучок и иди за мной.

Латгардис сделала то, что маман попросила и последовала за ней. - Есть одно удобное место в замке, где в молодости я любила вышивать. Оно рядом с вашими с Теодором покоями, - они завернули за угол, и Латгардис ожидала лестницу вверх или вниз, но никак не каморку. Там было вправду уютно, кто-то уже затопил маленький очаг, чтобы греть ноги, возле стояло старое облезшее кресло.

Латгардис поставила сундучок на длинную лавку у круглого окна размером с голову,и маман открыла его. Роза-Альбина достала оттуда свернутый в рулон гобелен и размотaла его.

– Это моей семейный гобелен, родители подарили мне его, когда я вышла замуж за Дайодора, - вышитый рисунок на полотне уже выцвел, местами его почиркала моль и выпали нитки. Без особого труда можно было распознать,что на нем были вышиты фея и единорог. – Я хочу, что бы ты вышила точно такой же, для детской комнаты. В сундуке все есть и ткань,и нитки.

– Хорошо, ваша светлость, я постараюсь!

Роза-Αльбина погладила невестку по голове.

–