#Настя

Инга высаживает меня у дороги, и как только я оказываюсь на улице, меня начинают одолевать тревожные мысли. Я чувствую запах костра, и это меня настораживает. Полпути думаю об Андрее и его странном поступке. Но приближаясь к деревне, я резко забываю обо всем.

Вдалеке около нашего дома происходит какая-то шумиха, а ещё я все чётче и чётче ощущаю запах гари. Только не это…

Практически начинаю бежать в сторону дома, поднимая за собой столбы пыли.

Все ближе и ближе, и вот я вижу пожарную машину. Господи, не может этого быть? Пожар? У нас был пожар!

Вижу, как бабушка, вытирая лицо платком, то ли плачет, то ли просто кашляет. Дедушка разговаривает с мужчинами в форме.

Смотрю на дом. Он цел, но не весь. Половина крыши отсутствует, ее съело безжалостное пламя огня. Вокруг царит хаос и разруха. Рядом с бабушкой и дедушкой свалены вещи, видимо то, что они успели вынести из дома. А ведь только с утра был разговор… Неужели?

— Настя! — дед замечает меня первый.

— Что произошло, как это случилось?

Я сбавляю темп, потому как понимаю, огонь потушен, и моя помощь уже не понадобиться. Что успели спасти, то спасли, а что нет — того, увы, не вернешь.

— Бабушка, как ты? Бог ты мой, ужас…

— Настя, ужас был, когда мы с дедом приехали из города. Увидели дым ещё с дороги, сразу вызвали пожарных.

— Это поджог? — спрашиваю первое, что приходит на ум.

— Не думаю, — отвечает дед. — Говорят, баллон взорвался.

— Где мы будем жить? Бабушка? — я медленно подхожу ближе к дому и чуть не падаю в обморок.

Если это не конец света, то как выглядит настоящий Армагеддон?

***

Пожарники уехали, мы кое-как прибрались во дворе и соорудили себе временное жилье. Крыша на веранде осталась цела, и теперь ночевать мы будем там. Хорошо, что ещё лето, иначе пришлось бы переезжать в гостиницу.

Дедушке стало плохо. Бабушка напоила его успокоительным чаем и уложила спать. Мы с бабушкой разместились на улице и решали, что теперь делать.

— Теперь у нас нет выхода, ба! Придется переезжать… — обречённо выдохнув, говорю ей.

— Изверги, я же говорила, говорила… Как сердцем чуяла, дело неладное. Так и знала, этим акулам наши жизни ничего не стоят. Мы для них как пылинки…

Бабушка была более чем уверенна, что это был преднамеренный спланированный поджог.

— Но ведь дедушка сказал, что баллон?

— Какой баллон? Он новый. Дед просто добрый человек, не может подумать, что такое возможно. А я знаю, все знаю. Они нас выгнать хотели, вот и получилось. Теперь уже точно выбора нет у нас. Эх, Настя, Настя. А я как сердцем чуяла, мне ночью сон плохой приснился, а утром вспомнился тот случай… И вот, как чувствовала… За что же они так с нами…

Я обнимаю себя за плечи и, склонив голову, гляжу на наш дом. Жалко его, сил нет, сердце кровью наливается. Зачем же так? Кто мог такое сделать? А если и правда поджог?

— Бабушка, надо еще с хозяйством что-то решить.

В хозяйстве у нас были только кролики и куры. Раньше были и свиньи и даже корова. Но потом все продали, так как ухаживать за ними было некому.

— Решим. Есть куда пристроить, надо только номер одного знакомого отыскать. У него хозяйство большое. Завтра деду накажу, пусть займётся.

— Хорошо. Бабуль, а поехали завтра к маме на кладбище?

— Эх, поехали. Только с утра самого, — бабушка обнимает меня одной рукой. — Не расстраивайся, все наладится своим чередом.

Я глубоко вздыхаю. Хочется верить ее словам. Перемены нахлынули снежным комом, и я даже не знаю к лучшему это или нет?

— Сегодня я видела Ингу. Обещала ей перезвонить. Так что думаю завтра же нужно это сделать. Бабуль, ты была права. Это моя вина. Я как дурочка сопротивлялась, а сейчас? Что из этого вышло, ты только посмотри?

— Ты не виновата. Ты просто хотела жить в своем доме. Не кори себя напрасно. Слезам горю не поможешь. Не вздумай ещё реветь. Этому дому лет сто, наверное. В нем ещё мой папа жил…

— Расскажи что-нибудь. Про себя, про те времена.

— Ну… помню было мне пять лет или шесть. Примерно так…

Бабушка начинает рассказывать истории из своего детства. И хоть я знаю их наизусть, все равно слушаю внимательно. Они меня успокаивают и напоминают о маме.