Элестер. Хорошо, пусть будет по-твоему. Но мой отдых испорчен.

Управляющий. Не волнуйтесь, сэр, она не приедет. Она уже перестала наносить нам неожиданные визиты, так как убедилась, что на меня можно положиться. (Выходит, но тут же возвращается и объявляет.) Сюда идет ваш друг мистер Сэгемор с джентльменом-инвалидом.-Распахивает дверь перед Сэгемором и Эдриеном, берет регистрационную книгу и уходит. Первым входит Эдриен, опирающийся на две трости, — он сильно хромает, на голове у него повязка. При виде Фицфесендена и Патриции он неприятно поражен.

Эдриен. Элестер! Мисс Смит! Что это значит, Сэгемор? Вы даже не заикнулись о том, к кому вы меня ведете, а просто сказали: «К двум друзьям». Честное слово, Элестер, я не знал, что вы здесь. Сэгемор уверил меня, что его ждут друзья, которые будут рады и мне.

Патриция. Мы действительно рады вас видеть, мистер Блендербленд. Не хотите ли присесть?

Элестер. Что с вами, старина? Бога ради, что вы с собой сделали?

Эдриен (вспыхивая). Каждый лезет ко мне с этим вопросом! Ничего я с собой не сделал. Вы, вероятно, говорите вот об этом и об этом? (Указывает на свои увечья.) Так все это сделала со мной ваша жена. Вот почему Сэгемору не следовало звать меня сюда.

Элестер. Поверьте, старина, мне чертовски вас жаль!

Патриция (встав, заботливо). Сядьте же, мистер Блендербленд. Устраивайтесь на диване. (Подкладывая подушки.) Боже мой! Боже мой!

Элестер. Знаете, Эппи уж так устроена.

Эдриен. Теперь знаю. Но мне не следует быть здесь. Сэгемор зря позвал меня с собой.

Патриция. Почему? Поверьте, мы счастливы видеть вас, а до миссис Фицфесенден нам нет дела.

Эдриен. Зато мне есть. Вы очень любезны, но я не могу считаться вашим другом и в то же время вчинять вашей жене иск об оскорблении действием.

Элестер. Можете, старина. Ситуация для нас не новая: жертвы всегда обращаются к нам за сочувствием. Устраивайтесь поудобнее.

Эдриен (осторожно опускаясь на диван и устраивая на нем свои покалеченные ноги). Это очень мило с вашей стороны — я действительно не в силах больше стоять. Но я все-таки не понимаю, зачем Сэгемор сыграл со мной такую шутку. И с вами, конечно, тоже.

Патриция садится на свое место и снова принимается вязать.

Сэгемор (усаживаясь в кресло слева от Патриции). По правде говоря, дело в том, что Блендербленд не желает внять здравому смыслу, и я надеюсь, что вы поможете урезонить его.

Эдриен (упрямо). Бесполезно, Сэгемор. Две с половиной тысячи плюс судебные издержки — и ни пенсом меньше.

Сэгемор. Это слишком много. До смешного много. Суд мог бы еще присудить вам пятьсот, если бы вы полностью потеряли трудоспособность или если бы обвиняемая совершила какой-нибудь чисто женский проступок, например облила вас кислотой. Но вы же не зарабатываете себе на жизнь своим трудом, поскольку являетесь всего лишь пассивным компаньоном в фирме, основанной вашим отцом. Наконец, подумайте, черт побери, — мужчина обвиняет женщину в оскорблении действием!

Элестер. Почему вы не двинули ей в солнечное сплетение? Эдриен. Ударить женщину? Немыслимо!

Элестер. Вздор! Женщина, которая затевает драку, должна получить по заслугам.

Патриция. Посмотрите, как она разукрасила вас, мистер Блендербленд. Вы не должны были терпеть — это только ее подзадорило.

Элестер. А вот на мне вы не найдете шрамов. В первый же раз, когда она попробовала свои штучки со мной, я сам так разукрасил ее, что второго раза уже не было.

Эдриен. К сожалению, у меня нет ни ваших мускулов, ни ваших познаний в боксе. Но я начну учиться ему, как только поправлюсь. А заплатит за уроки она. Две тысячи пятьсот. И за расходы на лечение тоже заплатит. И за судебные издержки.

Сэгемор. Не забудьте доставку вас в местную больницу.

Эдриен. Нет, туда меня отвезли на ее собственной машине.

Кстати, вы напомнили мне, что я дал на чай шоферу. Не поймите меня превратно. Дело не в деньгах. Я просто не желаю быть побитым женщиной. Это вопрос чести, вопрос самоуважения.

Сэгемор. Понимаю. Но почему вы остановились именно на этой сумме? Почему ваша честь и самоуважение стоят две с половиной тысячи, а не два с половиной миллиона?

Эдриен. Мой брат, попав под электрокар на платформе Паддингтонского вокзала, получил с железнодорожной компании две с половиной тысячи фунтов. Меньшим Эпифания от меня не отделается. Это было грубое, зверское ничем не спровоцированное нападение.

Сэгемор. Так-таки ничем не спровоцированное? Вряд ли вам удастся заставить суд проглотить такую пресную выдумку.

Эдриен. Я снова повторяю, что нападение было решительна ничем не спровоцировано. Правда, в результате полученного мною сотрясения мозга я начисто забыл все обстоятельства, непосредственно предшествующие нападению. Последнее, что сохранилось у меня в памяти, был совершенно безобидный разговор о деньгах ее отца.

Сэгемор. Тем хуже для вас: она может обвинить вас в чем угодно. И запомните: в британском суде присяжных возмещения убытков добивается только тот, кого суд считает высоконравственным человеком.

Эдриен. Вы хотите сказать, что я безнравственный человек?

Сэгемор. Я — нет, но адвокат миссис Фицфесенден обязательно это скажет, если вы подадите на нее в суд.

Эдриен. Глупости! Неужели на основании моей вывихнутой-ступни, разбитого колена и дыры в черепе, по величине равной страусовому яйцу, присяжные поверят в то, что мы с Эпифанией были любовниками?

Сэгемор. Ваши увечья — лучшее свидетельство против вас. Любовные ссоры бывают только у любовников. А допустите, что она заявит, будто защищалась от преступного посягательств а!..

Эдриен. Она не посмеет так нагло лгать под присягой! Сэгемор. А вы почем знаете, что это ложь? Вам же в конце ' концов неизвестно, что произошло, коль скоро у вас было сотрясение мозга.

Эдриен. Да, но уже после нападения.

Сэгемор. Верно, но из-за этого вы не помните, что произошло до него. Откуда вы знаете, что вы делали в эти минуты?

Эдриен. Послушайте, да вы чей поверенный — ее или мой?

Сэгемор. Судьбе, по-видимому, было угодно сделать меня поверенным всех, кто связан с нею. Если мне придется выбирать между нею и вами, я вынужден буду отказаться от вас. Не могу же я потерять клиентку с такими доходами и таким характером, как у миссис Фицфесенден! Ее вспышки — верные две-три тысячи в год для любого поверенного.

Эдриен. Прекрасно, Сэгемор, я вам этого не забуду. Вы же отлично понимаете ситуацию и знаете, что право и справедливость