Отец, задрав голову, всматривается в темноту. В свете молнии он видит фигурку Давида на верхней площадке.

Отец. Давид, стой! Спускайся! Давид!

Видит, как Давид влезает на бордюр. Отец хватается за перекладины лестницы и быстро взбирается наверх, продолжая кричать.

Отец. Давид, подожди меня!

Давид балансирует с подогнутыми от страха ногами и дрожа. Постепенно выпрямляется, держась за балку. Перестаёт дрожать, встаёт во весь рост и кричит в темноту, прорезаемую молниями.

Давид. Я могу!.. Слышишь, гад! Могу!.. Могу!..92

Каждый выкрик Давида сопровождается раскатом грома.

Всё ближе возгласы отца:

– Стой, как стоишь! Я сейчас!

Давид заносит ногу в пустоту, балансирует на одной ноге, отпускает руку.

Из люка на площадке появляется голова отца.

Отец(негромко). Давид, спокойно, малыш…

Давид оборачивается и внимательно смотрит на отца. По лицам обоих струится дождь, а может быть, это слёзы.

Давид. Если ты влезешь, я прыгну.

Отец. Хорошо, я спускаюсь… А ты за мной, ладно?

Отец начинает слезать обратно. Нога поскальзывается на верхней перекладине, он срывается и повисает, держась руками за край люка. Его ноги болтаются в пустоте.

Отец(с натугой). Сейчас, Давид, малыш! Сейчас…

Доска с треском обламывается, и отец летит вниз, со страшным стуком ударяясь о брёвна конструкции. Глухой удар о землю – и тишина.

Давид (спрыгивает на площадку, кричит). Папа! Папа!

С ужасом вглядывается в темноту внизу93.

Гроза уходит в сторону от острова. И всё покрывает нереальный молочный приглушённый свет белой ночи.

Давид, скуля, спускается с вышки и видит Арчила, склонившегося над лежащим в неестественной позе телом94. Глаза отца открыты, губа закушена, но всё равно видна улыбка.

Давид (шёпотом). Арчи…

Арчил (не поворачиваясь). Он умер…

Некоторое время братья стоят и дрожат, молча всматриваясь в лицо отца. У Давида прорываются рыдания.

Арчил95. Надо его отнести…

Давид. Куда?

Арчил. К лодке.

Давид. А как?

Арчил(кричит). Ручками! Ручками! (Нагибается, берёт отца под мышки.) Бери за ноги.

Давид берётся за кроссовки, пытается поднять – кроссовки соскальзывают и остаются у него в руках.

Арчил. Бери его под колени.

Давид (держит перед собой кроссовки). А это?..

Арчил. Брось.

Давид берёт отца под колени, тужится и чуть не падает под тяжестью.

Давид. Я не могу.

Арчил. Потащим за руки. Берись.

Братья берут тело за руки, пытаются тащить, но оно цепляется за траву и кустарник и постоянно вырывается у мальчишек из рук.

Арчил(отпустив руку отца). Так ничего не получится. Тащи топор.

Давид. Зачем?! Не надо!

Арчил. Я тебе сказал, урод, иди за топором.

Давид бежит по кромке берега вдоль воды, спотыкается, падает, встаёт. Вытирает грязь с лица, перемешанную со слезами… Продирается сквозь кустарник… Опять бежит…

Над горизонтом поднимается неестественно огромный багрово-красный край солнца.

Утро. Братья идут по лесу. Арчил вглядывается в окружающие деревья. Примечает две небольшие березки, растущие от одного корня.

Арчил. Стой!

Арчил начинает рубить берёзу. Дерево звенит под ударами. Вдруг сверху падает комок веток, из которого раздаётся писк.

Давид (нагнувшись). Смотри!..

Это упало гнездо лесной птицы. В нём копошатся ещё не оперившиеся слепые птенцы. Они отчаянно пищат, разевая желтые клювики.

Арчил. Тьфу, чёрт! (Кивнув на гнездо.) Повесь его куда-нибудь на ветку. Только не трогай руками, иначе их бросят родители.

Давид. А как – не трогая руками?

Арчил. Ладно…

Арчил, взяв два сучка, как пинцетом, поднимает гнездо и цепляет его на развесистую ветку…

Арчил и Давид тащат, как бурлаки, две берёзки, превращённые в подобие волокуши, на которых лежит тело отца.

Давид, споткнувшись, выпускает свой конец берёзы из рук.

Давид(задыхаясь). Я не могу больше…

Арчил (опустив на землю берёзу, переводит дыхание). Потерпи… Лодка уже близко…

Давид(рухнув на землю). Мы вообще не туда идём.

Арчил. Туда.

Давид. А я говорю, мы заблудились…

Арчил. Вставай, пошли…

Давид, пошатываясь, встаёт. Глядит на отца.

Давид(шёпотом). Арчи, у папы глаза открыты. Он смотрит…

Арчил наклоняется к отцу, смотрит в его приоткрытые глаза, затем осторожно их закрывает…

Рядом с лодкой на песке сложены вещи и завёрнутое в брезентовое полотнище тело.

Арчил. Всё. Грузимся.

Арчил бросает рюкзаки в лодку. Давид хватает удочки и принимается ломать их о колено.

Давид. Это всё проклятая рыбалка! Это всё из-за неё!

Арчил. Я сказал, хватит скулить!

Давиду в палец впивается крючок. Он пытается его выдернуть и, взвизгивая, тащится к Арчилу.

Арчил. Доигрался! Терпи! (Берёт Давида за руку и, схватив крючок зубами, выдёргивает его.) Зажми кровь!

Давид зажимает рану пальцем. Арчил оглядывается крутом.

Давид. Арчи, что ты ищешь?

Арчил. Рюкзак! Должен быть ещё один рюкзак с тем ящиком! Не видел?

Давид. Может, там, где палатки были?

Арчил. Нет! Я всё оттуда перетащил! Где он?

Сжав голову, Арчил садится на песок. Давид бросает взгляд на лодку. На рундук.

Давид. В лодке, Арчи! В том ящике!

Мальчишки, толкаясь, забираются в лодку. Пробираются к рундуку. На нём висит замок.

Арчил. Чем бы его?

Давид подаёт тяжёлый якорь. Арчил сбивает замок. Рюкзак на месте.

Давид. Слышишь, Арчил, это он из-за него… с топором…

Арчил с трудом достаёт из рюкзака запаянный металлический ящик, осматривает его.

Арчил. Такой не откроешь…

Давид. Оставь его! Дома откроем!

Арчил прячет ящик обратно в рюкзак. Над островом поднимается ветер. Гроза усиливается.

Давид. Отчаливаем, Арчи!96

Мальчики садятся за вёсла97.