Холт замялся, не желая сразу отвечать. Он больше не чувствовал жара – только странное биение глубоко внутри. Хотя здесь, дома, это ощущение ослабло. Тем не менее на данный момент мнимая болезнь могла принести больше вреда, чем пользы. Начнут беспокоиться о его здоровье – и это привлечет слишком много нежелательного внимания.

–Я чувствую себя прекрасно.

–Хм-м,– протянул Иона.– Тогда иди спать. Посмотрим, в какой форме ты будешь утром.

Вот только сон снова не шел к мальчику. Несколько часов он ворочался с боку на бок, пока бледный свет не забрезжил в окне. Стараясь двигаться как можно тише, подросток поднялся, вытащил пару одеял, прихватил три подкопченные колбаски и выскочил на улицу.

Детеныш еще крепко спал, но, казалось, почувствовал его присутствие. В тот миг, когда Холт подошел совсем близко, маленький дракон встрепенулся, широко открыл свои ослепительно-голубые глаза. Биение внутри Холта ускорилось, и подросток ощутил сильный голод. Холт тоже не завтракал, но это желание определенно шло от малыша.

–У меня есть немного еды для тебя.

Детеныш тихо заворковал, встал, вытянул шею и, пошатываясь, подошел к Холту. Тот скормил дракончику первую колбаску, и сразу же голод утих, а Холт ощутил абсолютное счастье. Это было самое замечательное – наблюдать за переменами внутри самого себя. Когда Изера использовала на нем свою магию, она полностью подавила его волю и чувства. А эмоции, исходившие от детеныша, не мешали его собственным.

Погруженный в свои мысли, Холт не спешил вынуть вторую колбаску. Дракончик пискнул и ткнулся носом в его руку, точно упрекая за то, что Холт не дает ему добраться до еды.

–Эй, не шуми,– понизив голос, сказал Холт и легонько погладил дракончика по носу.

Когда детеныш успокоился, подросток скормил ему еще один кусочек колбаски.

–А теперь не пищи.

Курлыканье тотчас прекратилось, и Холт наградил дракончика еще кусочком.

–Хороший мальчик,– похвалил детеныша Холт, осторожно коснувшись его шеи.

Кстати, а был ли дракон мальчиком? И как вообще это можно проверить? Прислушавшись к биению внутри себя, Холт решил, что все-таки не ошибся. Он не мог объяснить почему. Но он так чувствовал. Хотя и плохо понимал, что с ним самим происходит.

Остаток второй колбаски был мгновенно проглочен. Между сломанными стропилами показался солнечный диск.

–Мне снова нужно уйти,– вздохнул Холт.

Малыш разинул рот, потом словно бы вспомнил, что ему полагается молчать, и снова закрыл его. То, как хорошо он понимал Холта, было просто невероятно. Может, детеныш воспринимал его намерения и тон лучше, чем слова. Вместо того чтобы жалобным писком выразить свою печаль, дракончик заковылял вперед, неуклюже пытаясь найти Холта. Как только ему это удалось, дракон попытался устроиться с ним рядом.

–Прости,– сказал Холт. Чувствуя комок в горле, он снова уложил детеныша на солому.– Я вернусь сегодня вечером. Так скоро, как только смогу.

Малыш наклонил к нему головку, его взгляд был устремлен куда-то поверх плеча мальчика.

Холт чувствовал себя ужасно. Он собирался оставить бедного слепого детеныша одного на целый день. Но разве у него был другой выбор? Может, существовал какой-то способ объяснить малышу, что Холт все еще рядом, утешить его?

Холт закрыл глаза и изо всех сил сосредоточился на пульсации внутри. Сжимая кулаки, он напрягся и постарался передать маленькому дракону, что не уйдет далеко и скоро вернется. Эта попытка отняла у него все силы. Он зашатался и ослабевшей рукой потер глаза.

И когда подросток уже забеспокоился, что этот способ не сработал, его тело вдруг наполнилось теплом, особенно рядом с сердцем. На мгновение Холту показалось, что он греет руки у огня. Биение было громким и отчетливым. И мальчик принял это за утвердительный ответ.

Он открыл глаза и посмотрел на дракончика. Тот явно успокоился. Неужели все-таки получилось?

Малыш зевнул, тогда Холт разложил принесенные из дома одеяла и перенес на них дракончика. Тот заковылял по ткани кругами, вытаптывая место для сна. Холт положил третью колбаску рядом с гнездом на случай, если птенец снова проснется.

Через некоторое время он уже собирал на стол завтрак, делая вид, что впереди его ждет обычный день – такой же, как и любой другой.

* * *

На следующий же день все стало еще хуже – как будто у Холта и так было мало проблем. Из форта Кеннет прискакал гонец. Он привез последние новости из столицы.

Молодой король умер.

Собирая посуду после полуденной трапезы, Холт прислушался к разговору оруженосцев.

–В Сидастре я видел его во время приемов, он редко танцевал.

–Его мучил желудок, по крайней мере, так говорят. Он даже не воевал.

–Я слышал, что он собирался, но король Годрик запретил ему садиться на дракона.

–Может, конечно, и правильно, только это ему не помогло.

–Не вовремя, однако.

–Разве? Выслушайте меня, ладно? Это большая беда, кто спорит, но даже лучше, что его дядя поведет в бой солдат. Я помню, как прошлом году…

Один из оруженосцев в притворном изумлении хлопнул ладонью по столу.

–Да ты что, Эдмунд? Ты сражался под командованием Озрика и Советника Харроуэя? Почему ты не сказал об этом раньше!

–Очень смешно. Но если серьезно, Озрик Агравейн – он особенный. Каждый солдат в его присутствии вытягивается по струнке. Подобное уважение проявляют только к Всадникам. Озрик везде побывал, принимал участие во всех сражениях. И если он возглавит…

В этот момент оруженосцы заметили наконец замешкавшегося Холта. Поочередно одарив подростка мрачным взглядом, они быстрым шагом вышли из зала, оставив заваленный грязной посудой стол. Тяжело вздохнув, Холт водрузил их тарелки поверх своей шаткой стопки и направился к выходу. И только сделал шаг в коридор, как на него налетел огненный вихрь.

Отброшенный назад, Холт не смог удержать тарелки, которые посыпались на пол с сильным, гулким звоном.

–Эй, смотри…– В последнюю секунду он прикусил язык, но неуважение уже было проявлено. Любой человек в резиденции Ордена был намного выше его по положению.

Когда мальчик увидел, кто это был, тут же рухнул на колени.

Принцесса Талия. Однако узнать ее было непросто: лицо и глаза опухли, щеки пылали, сливаясь цветом с волосами девушки. Она судорожно глотала воздух. Подросток увидел, как слеза скатилась по ее щеке. Всхлипнув, принцесса повернулась и побежала прочь от него. И пока она бежала к парадному двору замка, где ждала ее пурпурная драконица Пира, Холт слышал рыдания принцессы.

Малыш Холта, казалось, был тоже охвачен страхом. Через необычный контакт, который они поддерживали, подросток ощущал его тревогу. Холт попытался передать, что с ним все в порядке. Через некоторое время дракончик успокоился. Когда биение снова стало медленным и глубоким, Холт предположил, что детеныш снова заснул.