Наверное, было ещё рановато возвращаться туда, в Бастер, слухи об исчезновении месье Леви наверняка ещё не утихли, но нам нужны были люди, а многие бывалые флибустьеры наверняка уже пропили награбленное в Маракайбо и могут охотно присоединиться к нам. Да и продать добычу тоже было нужно, не забывая отстегнуть необходимую долю губернатору д`Ожерону, иначе он сильно обидится, а гневить его, честно говоря, было опасно. Поэтому курс мы держали именно на Тортугу, а не куда-то ещё.

Мелкий дождик продолжал моросить, иногда прекращаясь, чтобы через десять минут начаться снова, и мне вдруг вспомнился Петербург с его свинцово-серыми тучами и промозглыми ветрами. Внезапная тоска по Родине стиснула сердце будто острыми когтями. Я вдруг понял, как сильно я скучаю по русской речи и русским людям. А ещё понял, почему на чужбине люди склонны собираться в диаспоры. Мне даже это недоступно, я, наверное, единственный русский человек на всём архипелаге.

Можно, конечно, бросить всё, уплыть в Европу, попробовать легализоваться там, влететь в заварушку с Речью Посполитой, стать уважаемым боярином Грининым, но… Архаичная, древняя, патриархальная, посконная Русь меня не привлекала, при всём уважении к моим корням, а до реформ Петра ещё лет тридцать в лучшем случае. Да даже если я вдруг приеду и постараюсь эти реформы как-то ускорить, то вряд ли из этого что-то выйдет.

Это здесь я — капитан Грин, уважаемый человек, французский корсар. А там буду очередным безродным выскочкой, буду вынужден снова лезть наверх, протискиваясь между винтиков громоздкой и закостеневшей системы, играя исключительно по её правилам. Здесь, на свободных землях, далёких от правительств, указов и проверок, всё-таки чувствовалась свобода. Здесь каждый мог при определённой доле везения пробиться в высшее общество и обеспечить себе безбедную старость, а своим внукам — достойное будущее. Пожалуй, только это меня здесь и держало.

В Новом Свете возможностей всё-таки было гораздо больше, а по сравнению с моим временем жизнь была одинаково плохой и здесь, и в Европе. А если все варианты так себе, то придётся выбирать лучший из худших, а значит, оставаться здесь, в Америке. Возможно, уже пора было остепениться. Ещё пара удачных походов, ещё несколько ограбленных купцов, и денег уже хватит на то, чтобы переехать в какой-нибудь город будущих Соединённых Штатов, отгрохать поместье и жить припеваючи, потихоньку двигая прогресс какими-нибудь изобретениями, а в глубокой старости приехать в свежеотстроенный Санкт-Петербург и удивить молодого царя техническими новинками. Всё-таки Карибы для спокойной старости — место не слишком подходящее.

Но сначала до этого надо дожить. А чтобы дожить — надо вертеться кабанчиком, пробивать себе дорогу, огнём и мечом прокладывая себе путь наверх. Я всё это прекрасно понимал. И при всём этом я ощущал, что после неудачного ограбления Тринидада я раскис, расклеился. Довольно опасное состояние для пиратского капитана, но я ничего не мог с собой поделать. Возможно, в Бастере мне станет легче, после того, как мы продадим всё и поделим добычу. Во всяком случае, я на это очень сильно надеялся.

Глава 14

На этот раз в гавани Бастера стояло гораздо меньше кораблей, почти все уже снова вышли в море, трепать испанские и английские конвои, Остались лишь самые стойкие, причём некоторые из них стояли ровно на том же месте, что и неделю назад. Удивительное здоровье должно быть у этих пиратов, чтобы столько пить. Прямо-таки богатырское.

В том, что это именно пиратские корабли, а не торговцы или посыльные, я даже не сомневался, курьерам и перевозчикам столько пушек ни к чему.

Я лично встал за штурвал и провёл бригантину между песчаных банок, занимая свободное место на якорной стоянке. Не из недоверия к команде или желания произвести впечатление на кого-то, мне просто хотелось занять себя чем-нибудь полезным. Безделье меня уже утомило, и я старался каждую свободную минуту что-то делать, просто чтобы выбросить из головы все те неприятные мысли.

Теперь надо было только продать добычу, и это я тоже собирался сделать сам. Поэтому мы спустили шлюпку, я взял с собой Мувангу и Андре-Луи, и мы сошли на берег втроём, пока все остальные вытаскивали награбленное на палубу и готовили бригантину к разгрузке.

Бастер снова потихоньку превращался в относительно тихое место, многие бузотёры и дебоширы уже покинули порт, позволяя добропорядочным горожанам спокойно вздохнуть. Мы пошли по набережной втроём. Мелкий дождик закончился, вокруг от ласковых прикосновений солнца подсыхали лужи и грязь, чайки на крышах и перилах чистили перья, прохожие всё спешили куда-то. А я шёл, наслаждаясь тишиной. В этот раз я точно знал, куда идти, чтобы выгодно продать груз.

К моему удивлению, некоторые прохожие даже меня узнавали, снимая шляпы и вежливо раскланиваясь, и мне приходилось отвечать тем же самым. С некоторыми приходилось даже перекидываться несколькими вежливыми словами, что для меня было крайне непривычно. В моём времени такое как-то уже было не принято, все обычно спешат по делам, уткнувшись в телефоны или закрывшись от внешнего мира наушниками, а здесь — самое обычное дело зацепиться языками на улице и обменяться парочкой свежих новостей.

Лавка одного из местных торговцев, месье Бартоли, встретила меня просторным и светлым помещением, а сам хозяин прямо-таки лучился радушием. Он даже вышел ко мне навстречу и горячо пожал руку. Сам месье Бартоли оказался низеньким, крепко сбитым и плотным мужчиной в самом расцвете сил, румяным и жизнерадостным, как лабрадор. Если бы он отпустил длинную бороду, то сильно напоминал бы доброго волшебника, но я всё-таки видел, что за этой обманчивой внешностью скрывается прожжённый делец, который ни за что не упустит своей выгоды.

— Месье Грин, очень приятно с вами познакомиться! Оч-чень приятно! — улыбался он, и мне даже показалось, что торговец говорит это абсолютно искренне.

— Вас порекомендовали как надёжного человека, месье Бартоли, — сказал я.

— Оч-чень лестно это слышать, месье Грин! — расплылся в улыбке он. — Я так понимаю, у вас ко мне деловое предложение?

— Разумеется, — сказал я. — Нужно продать кое-какой груз. Много разного груза.

— Понимаю, понимаю! — закивал Бартоли. — Если с него отмыты следы крови, то я готов предложить вам самую лучшую цену. Всё-таки, вы оказали нам неоценимую услугу.

Я поперхнулся от неожиданности, закашлял в кулак.

— О чём это вы говорите, месье? — выдавил я.

Бартоли понимающе улыбнулся.