После этого Сталин коротко попрощался:

– До свиданья, товарищ Ванников.

– До свиданья, товарищ Сталин, – уже уверенно ответил Ванников и вышел из кабинета…

20 августа 1945 года появилось постановление ГКО, утвержденное И.В. Сталиным, которым учреждались Специальный комитет при ГКО, Технический Совет и Первое главное управление при Совнаркоме СССР, их персональный состав, которым определялись полномочия и обязанности каждого из них. Кроме того, в постановлении предписывалось:

– обязать Специальный комитет при ГКО разработать и представить на утверждение Председателя ГКО (Сталин) план работы комитета и Первого главного управления при СНК СССР и мероприятия по их осуществлению;

– Специальный комитет при ГКО принимает оперативные меры по обеспечению выполнения заданий, возложенных на него настоящим постановлением, издает распоряжения, обязательные к выполнению для наркоматов и ведомств, а в случаях, требующих решения правительства, вносит свои предложения непосредственно на утверждение Председателя ГКО;

– Председателю Госплана СССР т. Вознесенскому Н.А. организовать в Госплане СССР управление по обеспечению заданий Специального комитета при ГКО.

Назначить начальником указанного управления зам. Председателя Госплана СССР т. Борисова Н.А., освободив его от другой работы по Госплану и ГКО;

– установить, что финансирование расходов и содержание Специального комитета при ГКО, Первого главного управления (ПГУ) при СНК СССР, научно-исследовательских, конструкторских, проектных организаций и промышленных предприятий последнего, а также работ, выполняемых другими наркоматами и ведомствами по заказам управления, относятся на союзный бюджет по статье «Специальные расходы ГКО»;

– утвердить начальником Первого главного управления при СНК СССР и заместителем председателя Специального комитета при ГКО т Ванникова Б.Л. с освобождением его от обязанностей народного комиссара боеприпасов;

– никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения ГКО не имеют права вмешиваться в административно-хозяйственную и оперативную деятельность Первого главного управления, его предприятий и учреждений или требовать справок о его работе или работах, выполняемых по заказам Первого главного управления. Вся отчетность по указанным работам направляется только Специальному комитету при ГКО;

– поручить Специальному комитету в 10-дневный срок внести на утверждение Председателю ГКО предложения о передаче Первому главному управлению при СНК СССР необходимых для его работы научных, конструкторских, проектных, строительных организаций и промышленных предприятий;

Поручить т. Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работы в этой области, проводимой органами разведки.

Когда Ванников ознакомился с постановлением, оно его ошеломило. При встрече со Сталиным он заявил:

– Товарищ Сталин, я совершенно не готов быть председателем Техсовета…

– Мы уверены, товарищ Ванников, что вы справитесь.

– Но я же не ученый! – как последний аргумент выдвинул возражение Ванников в надежде освободиться от этой должности.

– Вот новость! – рассмеялся Сталин. – Что же вы так долго это от нас скрывали!

– Но, товарищ Сталин, при таких назначениях я должен буду самому себе подчиняться и самого себя контролировать, что противоречит Конституции СССР.

– Конституцию, товарищ Ванников, мы составляли для пользы дела, и она не может быть помехой.

Решение ГКО осталось в силе.

Позднее А.П. Завенягин подшучивал над Ванниковым: «Расскажи, Борис Львович, как тебе удалось скрывать, что ты не ученый?»

Но не только Ванникова щедро «наградили» должностями, Л. Берия тоже оказался не обделенным: кроме ответственности за работу Специального комитета в целом, ему было поручено еще и организовать закордонную разведку об урановой промышленности и атомных бомбах.

Работа Специального комитета проводилась в условиях повышенной секретности. Заседания комитета проходили по пятницам с 9 часов вечера. Повестка дня заседаний не рассылалась. Члены комитета извещались о заседании за два дня по телефону. Никакие материалы не рассылались. Список приглашаемых на заседание комитета лиц утверждался в каждом отдельном случае лично Л. Берия. Члены Техсовета, работники ПГУ принимали участие в заседаниях комитета по тем вопросам, в разработке которых они участвовали. Руководители наркоматов и ведомств принимали участие в обсуждении только того конкретного вопроса, который касался данного наркомата или ведомства.

Специальный комитет стал подлинным штабом советского атомного проекта. Он рассматривал все наиболее принципиальные организационные вопросы, возникающие в ходе осуществления проекта. На заседаниях Специального комитета обсуждались, корректировались и одобрялись относящиеся к реализации атомного проекта проекты постановлений и распоряжений ГКО, СНК СССР, которые представлялись затем на утверждение И.В. Сталину. За время существования Спецкомитета было поведено более 140 его заседаний. Примерный объем протоколов заседаний Спецкомитета – 1000 машинописных листов.

Создание специальных государственных органов и четкое определение их задач и целей существенно ускорило реализацию атомного проекта. Уже в сентябре 1945 года в ведение ПГУ была передана головная проектная организация ГСПИ-11. В третьем квартале 1945 года началась проработка двух вариантов конструкций атомной бомбы: РДС-1, атомный заряд, копирующий американский атомную бомбу, действующий по принципу сжатия делящегося материала (плутния-239), используя так называемый «метод имплозии», и РДС-2 – атомный заряд, действующий по принципу «пушечного сближения частей делящегося материала урана-235 – метод выстрела». РДС-1 содержала плутониевую полую сферу из двух половин, окруженную обычным взрывчатым веществом. При взрыве взрывчатки плутониевая сфера мгновенно сжималась, переходя в надкритическое состояние, происходил ядерный взрыв.

Для разработки конструкции заряда РДС-1 были привлечены главный конструктор Московского авиационного завода № 300 В.А. Турбинер и старший инженер-конструктор Н.А. Терлецкий. Каждый из них работал независимо от другого – Турбинер в Лаборатории № 2, а Терлецкий в НИИ-6. Доступ посторонним в их кабинеты был строго запрещен. Первые наброски конструкции заряда и самой бомбы делали без какого-либо технического задания (ТЗ), только по устным указаниям Ю.Б. Харитона, который был назначен Главным конструктором атомного проекта.

Даже кратко биография Ю.Б. Харитона звучит как увлекательный роман о жизни, науке и истории. Отец – журналист, литератор, мать – актриса с непростой судьбой, дядя – историк. Сестра – тоже литератор, почти официальный летописец литературной группы «Серапионовы братья», где блистали К. Федин, Н. Тихонов, В. Шкловский, В. Каверин.

Скромность «ЮБ», как тепло между собой называли его все, кто знал или работал рядом с ним, всегда производила ошеломляющее впечатление.

Встретить на заре юности даже одного Учителя – редкая удача. У Харитона их было три: вначале он стал учеником совсем молодого тогда Н.Н. Семенова, с которым был очень дружен. Но кроме него Юлий Борисович учился у А.Ф. Иоффе в Физтехе, у Резерфорда в Кембридже. Впрочем, вряд ли здесь можно говорить только об удаче – все свои успехи и удачи он обеспечивал большим трудом, без которого не были бы возможны ни семинар у Иоффе, ни заграничная командировка в Кембридж.

Оказавшись в