Лорд-защитник Ледума молчал, видя, какой эффект произвело его появление, и молчание его не сулило ничего хорошего. С большим трудом Кристофер смог наконец оторвать взгляд от лица, на которое, вообще-то, нельзя было смотреть так долго, так открыто и беспардонно, и заставил себя вернуться мыслями к разговору. Зная, что правитель никогда не повторяет вопроса, Кристофер спешно перевёл взгляд на листки, о которых шла речь. Даже не беря их в руки, аристократ немедленно понял, в чём дело.

Жемчужного цвета плотная гербовая бумага, вызывающе алые чернила, личная подпись и золотая печать правителя Аманиты! О боги, что ждёт их на этот раз?

– Осмелюсь предположить, милорд, что владыка Октавиан Севир продолжил переписку?

– Разумеется, продолжил. – Лорд Эдвард поморщился. – Важно другое: Октавиан продолжает настаивать на своем. Наш ответ не удовлетворил его. Вернее, твой ответ, Кристофер.

В своё оправдание Кристофер мог бы заметить, что ответ был составлен в точном соответствии с официальными предписаниями дипломатической службы, а также личными директивами самого правителя, и детально согласован с ним же, но такая крамольная мысль даже не пришла в голову придворному. Он вновь поднял взгляд на «Властелин», хоть и знал, что делать этого не следует.

Камень почти ослепил.

Проклятье, находиться так близко к алмазу невыносимо! Даже дышать становится тяжело: в воздухе словно парит мельчайшая алмазная крошка, забивает нос, рот, залепляет немилосердно слезящиеся глаза. Сердце застучало, закололо, и Кристофер пошатнулся, с трудом сохраняя равновесие. Сухой, дерущий горло кашель душил, и сдерживать его было всё сложнее.

«Властелин» сиял ярче полуденного солнца, заслоняя собой всё.

Это было страшно и… против ожидания почти приятно, как великолепный неотразимый удар в сердце, который нельзя не оценить по достоинству. Ничто на свете не существовало, – ничто, кроме этого безупречного камня. На него хотелось смотреть и смотреть, смотреть вечно, не отрываясь ни на миг, растворяясь без остатка в мучительном и сладком блаженстве его непостижимой природы.

Но в этом случае вечность была бы непростительно коротка.

– Ожидаю ваших распоряжений. – С трудом, но Кристоферу удалось оторвать взор от древнего алмаза, однако гипнотический блеск минерала по-прежнему стоял перед глазами. Аристократа немедленно затошнило, во рту появился чуть заметный привкус крови. Ах вот даже как! «Властелин» недоволен. «Властелин» мстит.

И ведь такое воздействие на психику камень совершает, даже не «работая». Страшно представить его реальную сокрушающую мощь.

– Ознакомься с этой… занудной писаниной и подготовь достойный ответ. Позиция Ледума остается неизменной.

– Я счастлив служить вам, милорд. Прикажете приступить немедленно?

– Нет нужды торопиться, Кристофер. Это подождет до утра.

– Благодарю.

Кристофер поклонился, уже размышляя над текстом будущего дипломатического письма.

Что и говорить, положение щекотливое. Стремясь упрочить пошатнувшуюся власть Аманиты, лорд Октавиан Второй Севир готовился принять титул верховного лорда Бреонии, положенный ему по праву рождения. Казалось бы, ничего необычного. Да вот незадача – официальная церемония не проводилась вот уже более ста лет, да и сам титул был скорее данью прошлому, чем реальным рычагом власти.

Лорд Октавиан не хотел мириться с таким положением дел. Он вознамерился возродить традицию прежних, канувших было в Лету времен, и во все города Бреонии были направлены приглашения. В Аманите полным ходом готовилась церемония, которая должна была полностью, во всех подробностях повторить древний ритуал и тем самым изменить политический рисунок на карте Бреонии. Все правители обязаны были явиться на неё, чтобы принести старую клятву верности и признать над собой абсолютную волю верховного лорда.

Такой поворот событий вызвал переполох в высшем обществе и, по сути, разделил страну на два лагеря. Часть лордов-защитников, сохранивших зависимость от Аманиты, готовы были подтвердить это, так как всё равно ничего не теряли. Остальные задумались и пока временили с ответами. Выбор стоял непростой: расставаться с независимостью не желали, тем более что многие давно уже с большей опаской смотрели в сторону Ледума, нежели Аманиты. Однако никому не хотелось войны, которая отчётливо замаячила на горизонте, а тем паче – становиться в этой войне первой глупой жертвой.

В конце концов, покидать город было просто опасно – кто знает, не решится ли лорд Октавиан на резню, вероломно желая устранить всех неугодных одним ударом? Сложно, но на своей территории он вполне мог подготовиться достойно. Да и полисы на время оставались без защиты лордов, что могло спровоцировать нападение обитателей Пустошей и Леса.

В общем, подумать тут было о чём, и тяжёлые переговоры с Аманитой велись уже не первую неделю.

– Прошу прощения, милорд, – торопливо окликнул Кристофер, видя, что правитель намеревается уходить. – Разрешите выполнить просьбу инфанта и передать вам его слова. Собственно, эта простая просьба и послужила единственной причиной сегодняшнего позднего визита.

– Я слушаю.

Лорд Эдвард обернулся на полпути к выходу. В глазах его мелькнули и погасли искорки лёгкой заинтересованности.

– Престолонаследник потрясён случившимся и безмерно оплакивает брата, однако слухи о его собственной причастности к заговору весьма… хм… тревожат светлейшего инфанта. Если быть точным, он с трепетом ожидает вашей реакции… – Кристофер замялся. – Вероятно, трагические судьбы двух старших братьев, в своё время попытавшихся устроить заговоры, серьезно пугают Эдмунда.

– Может, есть основания для страхов?

– Не думаю, если милорд пожелает знать моё скромное мнение… Но не буду брать на себя много: специалисты особой службы разберутся лучше главы ювелиров. Ведь эта версия также находится в разработке?

– Разумеется. Это всё?

– Да, милорд. Примите ещё раз заверения в моей искренней радости. Счастливый случай избавил всех нас от катастрофы, равной которой Ледум ещё не знал. – На губах аристократа появилась та особенная слабая разновидность улыбки, которая демонстрирует не страх, не унижение, не заискивание даже, а полное, безоговорочное подчинение. – Ведь город любит вас, как бога.

Лорд Эдвард равнодушно передёрнул плечами и отвернулся.

– Я и есть ваш бог, Кристофер.

И это была не ложь.