1944 г. Борман вновь перешел в атаку. Ни начальник ОКВ, ни главнокомандующий люфтваффе не предприняли каких-либо действий, хотя оба считали предложение Тирака сомнительным. И хотя Дёниц протестовал и устно, и письменно, в этом случае он потерпел неудачу. 20 сентября 1944 г. Гитлер подписал указ, разрешающий народным судам и особым судам вмешиваться в дела, относящиеся к юрисдикции вермахта. Немедленно от Дёница по телетайпу пришло письмо, в котором он выдвигал серьезные возражения и требовал задержки введения закона в силу. Его абсолютно не запугали махинации Клемма, государственного секретаря министерства юстиции, который заявил ОКВ, что «перечислил ряд примеров, в которых морские суды либо расследовали дела о политической подрывной деятельности с недостаточной энергией, либо решали их слишком снисходительно; он предлагал показать ВМС, что его министерская позиция в глазах Гитлера, по крайней мере, столь же прочна, как и самого гроссадмирала». Ни этот указ, даже подписанный Гитлером, ни его исполнительные директивы в ВМС не выполнялись; их просто клали под сукно. Этот факт нельзя назвать проявлением протеста Дёница против действий народных судов в целом. Он всего лишь стремился держать своих моряков под своей собственной военной юрисдикцией. Дёницу также удалось ограничить влияние аппарата офицеров «национал-социалистического руководства» в вермахте. (Что-то вроде политруков Красной армии. Приказ о создании института «нацистских политруков» Гитлер подписал в декабре 1943 г. — Ред.) Их подчинили соответствующим морским командирам и не давали слова в операционных вопросах.

На совещаниях у Гитлера Дёниц замыкался, насколько это было возможно, на своих собственных вопросах, хотя, конечно, возникали случаи, когда ему приходилось вмешиваться в вопросы общей стратегии, касающиеся ВМС.

Начиная с января 1945 г. Гитлер все больше и больше полагался на советы Дёница, поскольку, помимо должности главнокомандующего ВМС, он тогда был назначен так называемым «угольным диктатором», отвечающим за распределение угля для всех военных нужд. В начале апреля все торговое судоходство, до сих пор находившееся под началом рейхскомиссара по морскому транспорту, было отдано Дёницу. Кроме этого, в нескольких случаях он передал в распоряжение Гитлера формирования кригсмарине для ведения войны на суше.

В Нюрнберге обвинение признало, что за период в течение более двух лет Дёниц посещал Гитлера в течение 119 дней. Дёниц утверждал, что до конца января 1945 г. у него было только 57 встреч, все остальное отнесено на счет ежедневного присутствия на совещаниях в последние месяцы войны.

«В финальный период войны, когда Гитлер находился в Берлине, Дёниц посещал совещания в рейхсканцелярии почти каждый день. Это происходило, главным образом, из-за темпов изменений ситуации на фронтах и тесной связи между морскими и сухопутными операциями. Курляндия и Восточная Пруссия (небольшие плацдармы. — Ред.) были отрезаны, как впоследствии и Данциг (Гданьск). Проблемы снабжения были при обсуждении всех морских дел на первом месте. В этом положении Дёниц являлся человеком, никогда не терявшим головы и часто выступавшим со здравым советом или решением».

Один из присутствовавших на совещаниях так описывал поведение Дёница: «На совещаниях последних недель он был неизменно полон собственного достоинства, внимателен и целеустремлен. Даже если его мнение отличалось от высказанного Гитлером, он тактично, но твердо и мужественно его отстаивал, устраивая за него драку. Гитлер настолько ему доверял, что временами Дёниц мог открыто критиковать предложения фюрера и его действия…»

Дёниц, скорее всего, считался трезвомыслящим человеком с твердым и благородным характером, обладающим врожденным авторитетом. Благодаря этим качествам он имел влияние на фюрера, тем более примечательное при том, «что это никак не сочеталось со склонностью Гитлера обходиться без советников такого рода», — когда дело доходило до принятия решения, фюрер не принимал ничьих советов.

Перечень наград Дёница также свидетельствует о признании Гитлером его заслуг: 16 сентября 1939 г. он был награжден планкой к Железному кресту 1-го класса за победы его субмарин на Балтике во время Польской кампании, 21 апреля 1940 г. — Рыцарским крестом, 7 апреля 1943 г. — дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, и 30 января 1944 г. — золотым партийным значком.

Несомненно, Дёниц всегда защищал свою точку зрения с упорством, авторитетом и компетентностью. Тогда тем более непостижимо то, что он никогда не ставил перед Гитлером для обсуждения вопрос об окончании войны. Наоборот, до самого конца апреля 1945 г. Дёниц рассылал фанатические призывы к войскам и предоставлял свои последние людские резервы.

После тщательного анализа ситуации в ее оценке штабом ВМС от 20 августа 1943 г. дается такое заключение: «В свете наличных сил и потенциалов представляется сомнительным, чтобы Германия в одиночку могла выиграть войну военными методами… С прошлого года с точки зрения общей стратегии Германия стала наковальней вместо того, чтобы быть молотом». Это равносильно тому, чтобы заявить, что военным путем никакое решение не может быть достигнуто. Эта оценка тем не менее далее сглажена ссылкой на оборонительные возможности: «Задача вермахта состоит в том, чтобы защищать Европейский театр военных действий как можно дольше, чтобы руководство смогло навязать врагу нашу политическую волю».

Хотя Дёниц и переправил эту оценку Гитлеру, он, очевидно, так и не обращался к мысли о необходимости покончить с войной. Каковы были мотивы для такого поведения? В Нюрнберге Дёниц защищался аргументом, что это была политическая проблема, а его единственной обязанностью как человека военного было подчиняться приказам. Но это заявление не выдерживает критики, потому что он всегда откровенно и прямо высказывался по любой проблеме, которая представлялась ему важной, и ссылки на безнадежность ситуации вряд ли могли подпадать под категорию «неповиновения». Однако в других случаях Дёниц утверждал, что его поведение было обусловлено вражеским требованием безоговорочной капитуляции. Вот эта мотивировка значительно более убедительная. Перспектива увидеть Германию превращенной в «пастбище для коз», несомненно, как и судьба, ожидающая нацистскую и милитаристскую элиту, не была привлекательной. Тут могли быть и личные причины. Оба сына Дёница погибли на действительной службе; его единственный брат, бизнесмен и морской офицер запаса, погиб во время воздушного налета на Берлин в 1943 г. Разве все эти жертвы были принесены впустую, во имя такого мрачного будущего?

В своих последующих мемуарах Дёниц ссылается на «неожиданные политические события и сходные случаи», которые могли иногда изменять самые безнадежные ситуации. Под «подобными случаями» он имеет в виду свои надежды на оживление подводной войны и прежние количества потопленных судов. Еще в сентябре 1943 г. он направил предложение о строительстве нового типа подлодок с более мощными аккумуляторами при более оптимальной технологии производства, позволяющей развивать увеличенную скорость в подводном положении. Предлагавшееся дополнительное оборудование состояло из шноркеля (устройство для работы дизельных двигателей при движении подлодки на перископной глубине. — Ред.) и самого современного наступательного и оборонительного оружия. 15 февраля 1945 г. он доложил