Шрифт:
Закладка:
…Только сегодня, под свист ледяного дождя, меня вдруг озарило, что имел в виду Иван Борисович Галант, говоря, что у меня ярко выраженный синдром Дон-Жуана (иногда он менял этот синдром на другой – вечного Жида). Это же самое часто говорил мне мой отец, иными словами: «Ты хочешь, чтобы тебя любили, как ты сам себя любишь! Тоже мне – пуп Земли!» Я никогда не переспрашивал Ивана Борисовича, почему я носитель синдрома Дон-Жуана? Десять лет спустя после смерти Галанта, мой новый научный руководитель и друг, известный советский философ, Давид Израилевич Дубровский вдруг начинал гладить меня по голове, причитая: «Женечку никто не любит! Никто его не любит, как он сам себя любит!» Да, я понял, что всю свою сознательную жизнь, я чувствовал, что мне не хватает любви, как я ее чувствовал! Моя милая бабушка, мои дорогие родители, мои жены и мои женщины, мои друзья – все они, безусловно, меня любили… Но, какой-то кусочек сердца моего всегда оставался холодным (как у Дон Жуана, трагедию которого поняли два человека – Пушкин и Высоцкий). Сегодня во сне меня любили все профессора ХГМИ!
«В детстве я, как-то разбив переполненную копилку, чтобы купить себе плюшевого медвежонка в соседней лавке, вдруг подумал, что монетки лежат и на „орле“, и на „решке“. Накануне дедушка говорил мне о Боге. И я подумал, что, первое, Бог наверняка знает, как сейчас у меня лежат монетки. И, второе, что ему ничего не стоит, если я смешаю монетки, привести их к прежнему состоянию. А, если мой дедушка все же не прав и никакого Бога нет – ведь его никто и никогда не видел, кроме Моисея, который мог быть или обманщиком, или больным человеком, но „монетки“, смешанные мной, все же могут сами упасть точно в таком же положение, в каком они находятся сейчас. Ведь БЕСКОНЕЧНОСТЬ не менее могущественна, чем Бог!»
Я взял кусочек воспоминаний своего учителя о его детстве не случайно. Во-первых, мне приснился первый раз в жизни Моисей. А, ведь я прошел вдоль и поперек пустыню, по которой он 40 лет водил евреев. Во-вторых, был у колодца, откуда все началось, если верить Ветхому Завету, отломал веточку от неопалимой купины. И, наконец, стоял на краю скалы, где Моисей получал от Бога скрижали. Кром е того, я написал дюжину статей о самом великом для меня легендарном человеке. Стоял у его скульптуры Микеланджело и т. д. Я много думал, говорил и писал о Моисее, а приснился мне он лишь в ночь под православное Рождество! Но с религией этот сон никак не был связан! Мне Моисей во сне объяснял точь-в-точь, как объяснял себе Иван Борисович расположение монеток из разбитой копилки, каким образом у меня оказались две абсолютно одинаковы дощечки, после того, как я перепилил за неделю кубометр досок, занимаясь ремонтом своего спортзала! Я закончил ремонт, стоял и любовался тем, что у меня (я – никогда не столярничал и не плотничал) получилось, я взгляд мой упал на обрезки досок, где я увидел равные дощечки! Когда они появились и на каком этапе моего ремонта – я, естественно, не знаю, и знать не могу! Я взял и измерил дощечки – миллиметр в миллиметр! Тогда я решил отпилить точно такую же третью. Тщательно отметил, осторожно пилил. Увы, на миллиметр дощечка оказалась меньше, чем те две близняшки!
Тогда-то я и вспомнил рассказ Галанта о монетках из копилки. И продолжение этого рассказа, связанного и с Моисеем, и с Фрейдом. При этом был поражен, как коварна наша память! Нам кажется, что мы помним буквально все важное. В 1999 году я приобрел случайно книжку, выпущенную Институтом Философии АН З. Фрейд. «Если бы Моисей был египтянином». Невзрачную, маленькую, небольшим тиражом за несколько рублей. Не сразу хотел покупать. Потом взял один экземпляр и пошел домой (магазин в пяти минутах от дома). Прошел половину пути, и меня озарило: «Да, ведь, этой книжки нет ни в одном, собрании сочинений Фрейда!» (я покупал полное собрание сочинений Фрейда в каждой европейской стране, в какой оказывался). Я побежал обратно в магазин. Увы, «Моисея» уже не было, а ведь лежала весьма толстая стопка книжечек! В «считанные минуты разобрали „Моисея“ и у них», как сказали заведующей магазина, моей знакомой, в других магазинах. В Институте Философии мне не удалось встретиться ни с переводчиками, ни с издателями….Сейчас «Моисея» Фрейда можно «скачать» из интернета. Точно так же, как о самом Моисее, я много писал, говорил, и думал об этой книжке Фрейда! И ни разу мне не пришла в голову мысль, что я об этой работе Фрейда знал, как минимум, тридцать пять лет, до того, как ее купил! Узнал от Ивана Борисовича в тот самый вечер, в который он рассказывал мне о монетках своего детства! Вот, что мне вспомнилось из рассказа Галанта. Подчеркну, что тогда, в годы моей юности, ни египтянами, ни Моисеем я не интересовался. Да и Фрейдом – постольку поскольку…
Назову я свои воспоминания рассказа Ивана Борисовича «Месть жрецов». Дальше рассказывает Галант.
…Египтом я интересовался с детства и в юном возрасте дважды посетил эту удивительную страну. Много читал о древнем Египте и о фараонах. Тогда мной руководило сильное любопытство: каким образом почти в одно и то же время, и совсем рядом сосуществовали две, столь разные культуры и цивилизации – египетская и греческая? Оставлю в стороне греческую (месопотамскую я как-то «не чувствую»). По моим данным фараоны правили, чуть ли ни тридцать тысяч лет! Но не они меня интересовали. Я собирал сведение из самых различных источников о жрецах. Был убежден, что древний Египет во всех своих ипостасях – от культуры, цивилизации, мифологии, государственного и военного искусства – творение жрецов. Да и сами фараоны – так же их творение! Никто не обращал внимание, из знатоков Древнего Египта, за исключением Наполеона, что каста жрецов была «выше» (священнее) касты фараонов. И это – не случайно! Иначе бы какой-нибудь властолюбивый жрец легко мог бы захватить власть, объявив себя фараоном. И Государство бы рухнуло! В Древнем Египте перейти из низшей касты в высшую, «чудом», но можно было, Так, колдуны, чародеи и пр., занимающиеся лекарством, могли выдержать экзамен и перейти в касту врачей. Но вот из высшей касты перейти в низшую можно было лишь путем изгнания из страны и страшного позора… Обладая огромным запасом знаний, накопленных веками, жрецы не могли не предвидеть грядущих вселенских перемен: падения правления фараонов! Скорее всего, они сами его ускорили, поставив во главе Государства больного человека – Эхнатона… Монотеизм, как призрак коммунизма, уже несколько столетий до Эхнатона веял над Египтом. Но в Египте он не мог a priori стать государственной религией. Поэтому и Эхнатон, по сути, не был монотеистом, ибо ни Осириса, ни его царство он не тронул! Монотеистом был молодой жрец, которого нарекли именем Сына, то есть, Моисеем (потомки). С отрядом таких же, как он молодых и ярых жрецов – левитов, Моисей покинул разлагающийся Древний Египет. Птолемеи – государство, созданное Александром Македонским, поставившим во главе его своего «полковника» – диадоха Птолемея, ничего общего с жреческим Египтом не имеет. Моисей с войском левитов ринулся в поисках земли для Нового Египта, с новым мироустройством. Евреи были вначале всего лишь попутчики, бежавшие от исчезающего в водах Истории «Титаника» – Древнего Египта (доподлинные слова Ивана Борисовича Галанта – автор). Но, мало по малу, они стали брать власть в свои руки, ибо были от природы хорошими воинами, выносливыми, чем изнеженные жрецы-левиты. Вероятно, действительно была стычка между левитами во главе с Моисеем и евреями. Евреи к этому времени научились от левитов и грамоте, и новой религии. А левиты – постарели и вымерли. Моисей
