— Да подожди ты! Отойди, свет загородил. И вообще, планерка уже началась. Пошли к Горохову, у него в кабинете и посмотрю спокойно. Не могу я, когда ты мне в затылок дышишь!

На планерку мы действительно немного опоздали. Никита Егорович поморщился, по-учительски побарабанил пальцами по столу, но промолчал, глядя, как мы с заговорщическим видом уселись вместе за отдельный стол с непонятными карточками и кусочками дактилопленки.

— Что у вас там? — следователь с интересом на нас уставился.

Катков уже нырнул с лупой в мир следов и словно отрешился от происходящего.

Не получив ответ от криминалиста, Горохов понимающе промолчал, а я стал ему объяснять, рассказав про вчерашний “улов”, благодаря которому удалось раздобыть пальчики Гоши Индия.

Только промолчал, что выловил я эту рыбку чуть ли не с позволения самого Гоши.

— Есть! — воскликнул Катков так, что я вздрогнул, такого возгласа мне никак не хотелось услышать, я бы предпочел разочарованный вздох, что, мол, совпадений нет. — Его пальцы!

Катков торжествующе обвел нас глазами, сняв очки:

— Следы рук на бутылке водки, изъятой с дачи Дубова, и на представленном бокале — оставлены одним человеком.

— Ты уверен? — пробормотал я. — Посмотри внимательнее. Ошибки нет?

— Да куда уже внимательнее? Совпадение по типу и виду узора, ещё два десятка частных признаков сходятся. Могу еще совпадений нарыть, если надо. Но для категоричного вывода уже и так предостаточно.

— Черт, — еле слышно прошипел я.

Что же ты, Гоша, наделал?

— Это что получается? — оживился Горохов. — Гоша отрицает свои контакты с Дубовым, однако, судя по отпечаткам, на даче убитого они совместно распивали спиртное. Со слов вдовы Дубова, ее супруг намеревался прикрыть незаконный бизнес Гоши Индия. Причем Глеб Львович, по неподтвержденным данным, задолжал катале кругленькую сумму и к тому же собирал на него компромат. Вот бы еще компромат этот найти – и можно Гошу прижать по полной.

Я многозначительно посмотрел на Каткова, тот тоже украдкой бросил на меня взгляд, мол, может, расскажем о конверте для Щелокова? Но я еле заметно повел головой. Катков вздохнул и опустил глаза. Не хочу я выдавать конвертик Горохову и окончательно топить Гошу.

Нет, даже не в дружбе дело. Внутренняя чуйка не дает пойти на такой шаг. Что-то здесь не то…

— Хотя и без компромата нам хватает улик, чтобы задержать Гошу, — Горохов поднял телефонную трубку. — Арест, возможно, нам не подпишут, но закрыть на трое суток по подозрению в совершении преступления никто не запретит.

Следователь покрутил диск аппарата:

— Алло, Валерий Игоревич? Горохов беспокоит. У себя сейчас будете? Зайду, разговор есть.

Следователь положил трубку и скривился:

— Не нравится мне этот новый начальник УВД, Сафонов. Выскочка, и пафоса хоть отбавляй. Но без него не справимся. Брать Гошу с приданными силами будем.

Омоном в провинции и не пахло, поэтому все задержания контингента опасного и авторитетного пока проводились лишь силами уголовного розыска. У Гоши всегда под рукой мордовороты, тут Горохов прав, лучше не рисковать, а сразу обложить и задавить числом. Но лично мне в задержании каталы почему-то не хотелось участвовать. Однако все равно ведь придется. Сам кашу заварил. Каким хреном его пальцы оказались на злополучной бутылке?

Горохов сходил к Сафонову и изложил суть проблемы. Тот сразу оживился и, на удивление, проникся к данному мероприятию каким-то горячим сочувствием. Будто долго его уже ждал. Возможно, авторитет Гоша уже порядком надоел местной милиции, и это был отличный повод от него избавиться. А может, дело было в чем-то другом.

Сафонов сразу заявил Горохову, что лично возглавит операцию. Захотел побыть на коне с шашкой наголо. Горохов ответил, что дело деликатное, ему просто нужен пяток смышленых оперативников, чтобы ресторан обложить, и присутствие начальства там совсем ни к чему. Лишний шум только. Место общественное, и, по возможности, все сделать надо максимально быстро и тихо. Но Сафонов не слушал, тряс брылями и хлопал себя по пузу, заявив, что либо он руководит, либо в помощь никого не даст. Никита Егорович хотел отправить подполковника (в звании его повысили сразу, как только утвердили в новой должности) помыться в жаркую баню, но благоразумно промолчал и согласился на условия местного “полководца”. Понимал, что через Москву в приказном порядке решать вопрос — времени много уйдет, а один я задержание могу не вывезти, ведь из Каткова и Погодина группа захвата так себе. Не за эти качества он их отбирал.

К вечеру мы уже были у ресторана. Сафонов нагнал туда десяток оперативников. Вход перекрыли, засунув перепуганного швейцара в “бобик”, что предательски отсвечивал своей синеполосной желтизной на всю улицу. Вот блин, еще бы мигалки включили… На хрена на таких машинах приезжать?

Внутрь вошли четверо оперативников. Сафонов с громкоговорителем прохаживался на крыльце с видом важного, но глупого страуса. Еще и в форме. Надо было ему еще медальки нацепить, чтобы народ мог лицезреть героя во всей красе.

Я сидел в своей “Волге” на гостиничной парковке и наблюдал за происходящим. Помощь пока моя не требовалась и, надеюсь, не потребуется. Черт его знает, что было хуже – отсиживаться тут или идти и заламывать Гоше руки лично?

Горохов и Погодин толклись возле “страуса”, следили, чтобы тот раньше времени шуму лишнего не наделал. Я ждал, украдкой постукивая по рулю.

Минут через пять из ресторана выскочили оперативники. Судя по жестам и растерянному виду, Гошу они не нашли. Я вылез из машины и огляделся. Все окна ресторана выходят на фасад и отлично просматриваются. Никто оттуда при нас не сиганул. Значит, Гоша учуял опасность и затаился где-то внутри. Оставив двоих милиционеров на входе и еще двоих под окнами, Сафонов с остальными юркнули внутрь. Горохов и Катков последовали за ними. Следователь, оглянувшись, махнул мне рукой, мол, хватит в машине отсиживаться, подключайся.

Мое присутствие до этого момента было необязательным. Сафонов и так больше, чем надо народу нагнал. Но своим цирком вспугнул каталу, теперь придется мне в игру вступать. Эх… Так этого не хотелось…

Но внутрь я не пошел. Я обошел здание с другой стороны. Окон там вроде нет, но я точно помнил, что из туалета выходит на улицу “бойница” с закрашенным стеклом. Окном такой проём трудно назвать, но при большом желании человек сквозь него протиснется.

Его в расчет не брали, потому что недооконце оказалось заколочено фанерой снаружи, и о его существовании можно было лишь