Правда, у меня пока и компании нет, но кого это останавливало?

Поднявшись на "их место", я замираю.

Красота. Кажется, что я стою в лесу, за мной высокие еловые деревья. Под ногами низкая трава. Я нахожусь на поляне, а передо мной открывается вид на Скайвилль. Город кажется маленьким и уютным. Ровные улочки, невысокие дома.

– Не поможешь мне? – спрашивает Пэйдж и ставит рядом со мной сумку.

Отрываюсь от созерцания красоты и говорю:

– Да, конечно. Нужно разложить спальники и, наверное, костёр развести.

Я не очень сильна в походах и даже примерно не знаю, что нужно будет делать.

Пэйдж и Роза замирают и бросают друг на друга короткие взгляды, а потом заходятся в хохоте. Даже Рене улыбается, но не от счастья, а из-за того, что я, кажется, выставила себя полной дурой.

Роза подходит ко мне и берет под руку.

– Мы этими делами не занимаемся. Девочки идут пить вино, разговаривать и наслаждаться природой, а мальчики делают всю грязную работу. Таков закон.

– И кто его придумал? – спрашиваю я, послушно идя с Розой.

– Я, конечно, – отвечает она. – А знаешь почему?

– Почему?

– Да потому что нам, девочкам, в жизни и так досталось сполна. Неравноправие полов, деторождение, пмс, секущиеся кончики, да и куча другого дерьма.

Логично, тут даже спорить не хочется.

Оборачиваюсь, ловлю взгляд Дориана, пожимаю плечами и продолжаю удаляться от него, ведомая несмолкающей Розой. Дориан посылает мне еле заметную улыбку и кивает, словно он знает, насколько сильно мне нужно легкое общение.

Заворачиваем за деревья, и я теряю полицейского из виду. Замечаю длинный стол и лавочки по бокам, а над импровизированной столовой крыша на четырех искусно вырезанных столбиках.

– Круто, – говорю я и, сбросив свой рюкзак, сажусь на лавку.

Пэйдж достаёт бокалы на тонких ножках из одной из сумок, усаживается рядом со мной и, светясь от гордости, говорит:

– Это сделал Жером.

Рене садится напротив меня, Роза опирается пятой точкой о стол и с завидным навыком открывает бутылку красного вина.

Даже не смотря на Рене я чувствую, как она прожигает меня взглядом. Кажется, что её ненависть ко мне сочится из каждой поры девушки. Продолжаю делать вид, что ничего не замечаю, но вот Роза… видимо, у неё вообще нет запретных тем.

– Рене, прекрати, – говорит она, разливая вино в четыре бокала.

– Что именно? – спрашивает Рене.

Только сейчас замечаю, что у Розы и Рене совершенно идентичные прически. Идеально ровные каре, словно их топором подстригли.

Роза пододвигает фужер к Рене и говорит:

– Хватит смотреть на Кайлу сучьим взглядом. Ты сама всё профукала. Тебе ведь даже винить некого, и уж Кайла точно не виновата, что Дориан больше не с тобой. Её даже в городе не было на момент вашей драмы.

Рене пододвигает наполненный бокал вина к себе и смотрит на Розу с укором.

– Ты вообще-то моя подруга и должна…

Роза отпивает вино и, пригрозив Рене указательным пальцем, говорит:

– Нет-нет, дорогая. Мы с тобой знакомые, не подруги и никогда ими не были. Не тебе мне указывать, что я должна или не должна делать. Мне даже муж не указывает. Так что смирись и будь сегодня максимально покладистой.

Рене пышет ещё большим ядом, но я рада, что теперь не вся порция достанется мне.

Беру бокал и отпиваю щедрый глоток. В данный момент я хочу, чтоб моё сознание немного помутнело.

– Роза, не будь такой жестокой, – просит Пэйдж.

Девушка смотрит на всех извиняющимся взглядом, так, словно это она виновата.

Постепенно разговор уходит в другую сторону, и я этому несказанно рада. Продолжаю ловить на себе взгляды Рене, но предпочитаю наблюдать за общением Пэйдж и Розы. Они небо и земля, но их беседа настолько слажена и интересна, что я в какой-то степени начинаю завидовать им. У меня такое в последний раз было в студенческие годы. Сейчас же никого нет. Ни подруг, ни друзей, ни жениха, да и семью я свою потеряла. Завтра же позвоню сестре. Только сегодня я понимаю, насколько соскучилась по родным.

Из-за елей слышится смех мужчин, а немногим позже оттуда разносится аромат жареного мяса.

Допивая второй бокал вина, чувствую, что становлюсь более расслабленной. Пока Роза что-то доказывает Пэйдж, я тихонько встаю со скамьи и иду по направлению вкусного аромата. Рене провожает меня недовольным взглядом, но вино отлично помогает с этим смириться. Пусть сидит и хмурится, мне-то что? Я больше не буду идти на поводу у других, только у себя. А сейчас у меня непреодолимое желание увидеть Дориана. Останавливаюсь у крайней ели и наблюдаю, как на поляне выросли четыре идентичные палатки, в отдалении горит костёр, а на нём что-то готовится.

Дориан замечает меня, что-то говорит Жерому и отходит от братьев.

– Разве можно разжигать костёр в лесу? – спрашиваю я, когда Дориан оказывается возле меня.

– Нет.

– Нарушаете, мистер Полицейский?

– Иногда. Пойдём, я тебе что-то покажу, – говорит он и протягивает мне руку.

Мгновение смотрю на неё, но всё же вкладываю свою, и Дориан нежно сжимает мои пальцы.

Первое желание – отдернуть руку. Непроизвольно осматриваюсь по сторонам, словно Ник может быть где-то рядом. Отбрасываю эти мысли и оставляю ладонь там, где ей вполне комфортно.

– Извини, что так вышло, – начинает Дориан.

Я тут же его перебиваю.

– Всё отлично.

Всё действительно отлично. Я рада здесь находиться, выбраться из своего панциря, который был мне навязан. Глупо, но даже злость Рене вносит в этот день, свою перчинку.

Поднимаемся немного выше того уровня, где находится поляна, проходим вглубь леса и останавливаемся у небольшого водоёма. Вода чистая и прозрачная как слеза младенца.

– Ух ты, – говорю я и собираюсь сделать ещё один глоток вина, но печалюсь оттого, что оно закончилось.

Хорошему, рано или поздно, приходит конец.

Дориан садится на большой валун, я пристраиваюсь рядом. Смотрю на ровную гладь воды и не понимаю как, но мои глаза закрываются. Открываю их, когда моя голова уже преспокойно лежит на плече Дориана.

Сажусь ровно и, прикрывая ладонью зевок, говорю:

– Извини, я практически всю ночь не спала.

– Всё в порядке. Я вовсе не против побыть твоей подушкой.

Перевожу на Дориана взгляд.

– Странно звучит, – замечаю я. – Надеюсь, ты не маньяк.

– Погоны не позволяют. Почему ночью плохо спала? – спрашивает он.

Дориан так искренне смотрит на меня, словно этот вопрос не дань какого-то там этикета, а действительно его волнение по поводу моей бессонной