Складываюсь пополам, прижимаю руки к паху, зажмуриваюсь.

— Я же говорил!

Мое тело бросается ко мне, хватает за руки, толкает к двери машины. Только тут я понимаю, в какое дерьмо нас обоих бросила судьба.

— Что вы, как дети! — рявкает адвокат и запихивает нас в салон. — Устроили представление во дворе полицейского участка. Сядьте и заткнитесь! Оба!

Мы замираем. Боль потихоньку отпускает, я выпрямляюсь, боюсь сесть ровно, сложно обращаться с большим и незнакомым телом. Зато соседка суетится, крутится, как юла, то юбку одернет, то форменную рубашку поправит на груди.

Адвокат заводит мотор, и мы трогаемся с места. Машина выезжает на большой проспект, делает несколько поворотов и останавливается на стоянке торгового центра. Мы жмемся к разным дверкам и молчим, перевариваем ситуацию.

Адвокат поворачивается к нам.

— Короче, — говорит он. — Хотите вернуться в свои тела?

— Да!

— Тогда надо выполнить простое условие…

Глава 13. Мужик, а ты кто?

Мы с Ульяной переглядываемся, адвокат, которого я знаю туеву кучу лет, говорит странные вещи, причем так уверенно, словно он участвует в неком эксперименте. Эта информация никак не укладываются в голове, а потому вызывает еще большую панику. Я, здоровый и крепкий мужик, сижу сейчас в слабом и никчемном теле вредной бабы и ничего не могу сделать, чтобы это изменить.

— Мужик, а ты кто? — спрашиваю адвоката и вздрагиваю от чужого голоса. — И куда дел моего Леонида?

— Потеснил, — спокойно отвечает тот. — Неужели так заметно?

— Нет, он еще и спрашивает! — возмущаюсь я.

И тут черт дергает меня взмахнуть руками! Ловлю случайным взглядом маникюр и чувствую себя яйцом, скорлупу которого долбит дятел.

— Да, кто ты? — басит моим голосом родное тело, в котором сейчас сидит чужак.

От головной боли к горлу подкатывает тошнота. не могу пока привыкнуть к переменам.

— Тут такое дело...

Начинает рассказывать адвокат, а мы слушаем его и оба вращаем глазами от шока. Что случилось с миром? Ни один закон физики, как ни силюсь вспомнить, не говорит, что люди могут меняться телами. Природа сошла с ума?

— Дядя, ты что мелешь? — кричит Ульяна в моем теле. — Какая небесная канцелярия? Какие ангелы? У тебя буйная фантазия!

— Ох, как с вами, с людьми трудно! — лже-Леонид вытирает пот со лба. — Если вы чего-то не понимаете, не означает, что этого нет. Я ангел.

— Да какой ты, к черту, ангел? Больше на дьявола похож! — воплю я.

— Ну, в этом я не виноват. Твой адвокат — очень колоритный мужчина.

Он заглядывает в зеркало и проводит пальцем по широким и густым бровям домиком, потом смотрит на нас пронзительным черным взглядом. Мурашки бегут по коже от дьявольской силы. Хотя Леонид Викторович всегда казался мне мягким и интеллигентным человеком.

Б-р-р-р! Как после такого с ним теперь общаться?

— Не верю! — упрямится Ульяна. — Крылья покажи!

— Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас разорвал кожу на спине вашего адвоката? А когда он придет в себя, кому спасибо за такой сюрприз скажет?

— О боже! — только и выдавливает Седых.

Я вижу, как по моим щекам катятся слезы и офигеваю: ни разу в жизни не плакал! Но сейчас впору и самому завыть, настолько ситуация патовая.

— Погоди, — толкаю ее в бок. — Не паникуй. Это обычный развод.

Дергаю плечом: лямка бюстгальтера вот уже какое-то время ползет по коже, и это так омерзительно, что я рефлекторно засовываю руку за пазуху, чтобы ее поправить. И тут же получаю кулаком в живот. От острой боли складываюсь пополам.

— Спятила, идиотка! Силу рассчитывай! Я, вообще-то, качаюсь, в тренажерку хожу.

— А ты меня не лапай!

— Сейчас это мое тело, хочу и лапаю!

Я зло расстегиваю пуговицы и смотрю вниз на соблазнительную ложбинку. Лучше бы этого не делал: Ульяна, как кошка, набрасывается на меня, валит на спину и пытается запахнуть ворот.

— Хватит! — рявкает адвокат. — Вы условие слушать собираетесь?

— Да пошел ты в зад! — дружно вопим на него.

— Да вы хуже моего летающего блюдца! Оно хотя и с трещиной, но нюх по ветру держит. А вы… идиоты!

Он резко вытаскивает из кармана два медальона и сует нам под нос. Голубые кулоны с вкраплениями золота покачиваются: туда-сюда. Их движение завораживает, невольно слежу взглядом за амплитудой маятника.

Ульяна тоже садится ровно, а я застегиваюсь, хотя проклятая лямка опять собирается соскочить с плеча.

— Что это? — спрашивает Седых.

— Ваши контрольные тесты.

— А поподробнее?

— Видите, голубой цвет?

— Ну.

— Вы вернетесь в свои тела, когда он почти исчезнет и заменится золотым.

— Твою ж мать! — не выдерживаю я. — А что для этого нужно?

— Да! Что нам делать? — поддерживает Уля.

— Было два условия, осталось одно.

— Невелик выбор.

— Это точно, — усмехается ангел.

— Огласите весь список.

— Чтобы вы могли вернуться в свои тела, вам нужно было держаться как можно дальше друг от друга. Увы! Ничего не вышло.

— Это ты, придурок, виноват! — набрасывается на меня Седых. — Пристал ко мне со своим иском, каждый день в участок шатаешься.

— А сама не лучше! — огрызаюсь на нее. — То под колеса бросишься, то на концерт заявишься.

— Стоп! Заткнулись! — адвокат поднимает руки. — Хотите на всю жизнь в этих телах остаться? А что? Прикольненько! Кому-то нужна операция по смене пола, а вам эта услуга досталась бесплатно.

— Ты издеваешься? — опять хором рычим мы.

— Н-да! Как на меня нападать, так вы едины, а договориться не можете. Да и упустили вы уже этот шанс.

— Как?

— А вот так! — ангел разводит руками. — На себя посмотрите!

— Проехали, — останавливаю его. — Рассказывай о другом способе.

Мы оживляемся, придвигаемся ближе к водительскому креслу, чуть ли не сталкиваемся лбами. И опять странное чувство возникает внутри. Оно шевелится, ворочается, щекочет, словно хочет выбраться наружу, но не может, а потому и страдает. Бросаю взгляд на Улю, она тоже прислушивается к себе.

Ангел глубоко вдыхает и выдает:

— Вы должны в течение трех месяцев жить вместе.

— Чт-о-о-о? Я с ним? — палец лейтенанта упирается мне в грудь.