Шрифт:
Закладка:
А-А-А!!!! Словно, весь стадион шёл с кличем в смертельную атаку. Парни подбегают, обнимают, бьют по плечу. Это ПОБЕДА!
После финального свистка эстонского судьи Эльмара Саара, Наблюдатели добавляют мне шестой балл за "золото" в Первенстве.
- Э-э, а где очки за приз лучшему бомбардиру СССР и Европы? Два балла. Я и здесь, и там лучший.
- По решению совета Наблюдателей метод стимуляции партнёров для выполнения миссии признан неприемлимым. Очки за бомбардирство начислены не будут. На твою хитрость, мы отвечаем справедливым наказанием.
Вот жеж редиски. Стимулирование не понравилось… Теперь, кроме футбола и хоккея, надежда на бокс.
В коридоре толпа наших игроков с восторгом наблюдала за окончательным заполнением "шахматки" с результатами встреч и итоговой таблицы итогов чемпионата СССР 1951 года https://oball.ru/ru/t/274730
В раздаче автографов участвовала вся команда, даже тренеры и Зайцева, пользующая популярностью у болельщиков во всех городах Первенства. Гват стоял такой, что уши закладывало. Но, люди, получившие кусок бумаги с росписью, были абсолютно счастливы.
Глава 7
"…Они добры к мужчинам бесконечно
И дарят им весны девятый вал,
А в белокрылом платье подвенечном
Сражают их буквально наповал…"
Михаил Ножкин, актёр, поэт.
19 сентября 1951 года. Горький.
После завтрака — обследование в диспансере у Граевской. Татушин, как увидел новую врачиху в розовом халате, всё слюни на неё пускал. Я прозвал работницу по починке футболистов "Розовая Пантера", из-за того, что она хищно улыбалась, когда начала ставить банки простывшему накануне Метревели.
После диспансера мы с Васечкой идём в свежепостроенную школу рядом с памятной нам гостиницей "Волна". Нас пригласили на митинг в пионерскую дружину имени Розы Павлюченко. Так то мы, наверное, отказались бы, но Роза… Смотрит на всех с фотографии в фойе…
Выслушали поздравления звонкоголосых школьников, послушали песню хора про Розу Павлюченко, сказали нужные в таких случаях слова и собирались было уйти, но, Васёк зачем-то согласился пообедать со школотой.
Вот, сидим в новенькой школьной столовой и едим макароны с котлетой. В эти годы со школьным питанием было не очень и после горбачёвской Перестройки появились воспоминания латентных антисоветчиков о мерзостях советской власти в общем и о мерзостях советского общепита в частности. Здесь же дети на большой перемене получали сегодня вполне съедобное блюдо со стаканом чая. Для страны, встающей из руин, это было неплохо.
До дежурства в дружине было время и мы зашли в контору к моему деловому партнёру Шестернёву.
В кабинете висел портрет Сталина и стоял бюст Ленина. Всё, как у всех начальников. Владимир Владимирович, пожав нам руки, заметил:
— Директора ГАЗа на московских совещаниях стали спрашивать про горьковскую команду, про тренера, про игроков. Вот она слава!
Он поздравил нас, подарив собираемые у нас шариковые ручки с импортным стержнем "Bic". Пьём чай в кабинете подпольного миллионера. Любопытный Васечка замечает на тумбочке рамку с рисунком девушки в папахе с императорской кокардой.
— Это ещё что за "белячка"? Родственница?
Деловой партнёр качает головой:
— Возлюбленная из юности. Баронесса София дэ Боде. Выпустилась из Смольного института в 1915-м и на фронт в ударный женский батальон. Выучилась на прапорщика. Я делал ей предложение, но, она сказала, что не время — Родина в опасности… В Белой армии, говорят, была беспощадной к комиссарам… Погибла во время кавалерийской атаки при штурме Екатеринодара. Это мне её подруга Надежда Друцкая рассказала. Плакала, когда рассказывала, что баронессу перед смертью чуть не расстреляли свои после суда чести, за кражу петуха на постое…
Шестернёв, вздохнув, отхлебнул чай, а Васёк вставил:
— Юрке вон принцесса письма пишет, а он не мычит, не телется… У меня тоже знакомая герцогиня есть. Только она такая… такая… А я…
Тут на столе зазвонил телефон и мы с Колобком двинули на дежурство. По дороге встретили Зайцеву с медицинской сумкой наперевес. Таня нашла себе новое хобби. Ну, как нашла? Её в областном медуправлении обязали помогать молодому доктору-эпидемиологу Ирине Блохиной. Они должны были обходить частный сектор города и давать разъяснения на предмет санитарии против инфекций: кипячение воды, мытьё рук с мылом, термическая обработка пищи, обеззараживание мест общего пользования, борьба с домашними паразитами(это не про алкашей-тунеядцев)… Ирина Блохина собиралась защищать кандидатскую и была женщиной интеллигентной, что было, конечно, плюсом со многих сторон. Но, вот для общения с малокультурными массами частного сектора нужна была особая закалка. Типа, как у Зайцевой. Вот Танюшу и дали Ирине на усиление. Они поначалу просто ходили и разговаривали с народом, а затем начали брать с собой инструменты и лекарства, чтобы оказывать помощь нуждающимся на месте. Слава о Блохиной тут же разлетелась по всему городу. Где это было видано, чтобы врач сама приходила к тебе домой и лечила. "Доктора Иру" теперь с нетерпением ждали на всех улочках Горького. С моей наводки Шестернёв выделил им "Победу" с водителем, который довозил "народных докторов" до проверяемого района и через несколько часов забирал обратно. Такая "самодеятельность" молодых врачих кому-то не понравилась и их вызывали на ковёр в областное медуправление. Но, Шестернёв подключил знакомого инструктора из обкома партии и "дело врачей" разрешилось миром. Им даже стали официально выделять медикаменты и перевязочный материал. Городские и областные газеты рассказали о трудовом подвиге молодых врачей, чем несказанно подняли уровень их популярности.
Подходим к месту сбора дружины. Крапивина у отдела милиции что-то выясняет с Амосовым. Они, то воюют, как кошка с собакой, то смотрят друг на друга влюблёнными глазами.
В Горьком произошло громкое убийство. Был забит до смерти молодой актёр театра и кино Талгат Бигматулин. Он снимался у нас в "Долгой дороге". Его эпизодическая роль полицая в лакированных чёрных перчатках многим запомнилась. Нас посылают на усиление милицейского патруля на кладбище "Марьина Роща" на его похороны. Хитяева рассказывала про своего знакомого, что, чтобы выучить русский язык на первом курсе театрального училища Талгат от руки переписал два тома "Войны и мира". Из разговоров знакомых Бигматулина выяснилось, что он состоял в какой-то религиозной секте, члены которой его и убили.
Мы дождались, когда с кладбища разошлись все скорбящие, и двинули в милицейский участок. Корреспондент "Комсомолки" поведал нам историю что в Москве недавно убили 17-летнего "стилягу". Выяснилось что убийца — член Бригадмила, Евгений Жуков. Оказалось, что этот контуженный
