– Ох! – вырвалось у нее.

Краска всколыхнувшейся обиды и стыда жгла щеки и глаза. Дина вытянула свою кисть из теплой ладони Алекса и прижала руки к лицу. Понимать себя не получалось. Ладно бы слова! Она чувствовала, видела и думала то, что выкрикивала в лицо несчастной Нинке. И не могла сейчас с этим примириться. Что бы там ни случилось, а случилось что-то ужасное, судя по боли, которую ей причинил тот день в школе, она не могла так быстро измениться! Значит, это она и есть? Пустая и озлобленная девица, готовая разорвать кого угодно за то, что ее посмели жалеть? Или… недостаточно жалели?

– Что с тобой? – нахмурился Алекс и замерцал часто-часто.

– Ничего, – буркнула Дина. – Не переживай, а то ты начинаешь рябить с такой скоростью, что страшно: вдруг исчезнешь.

Он удивленно посмотрел на свою руку.

– Блин! Ладно, не буду. Но и ты меня не пугай. Может, расскажешь все-таки?

– Нечего рассказывать. Девчачьи дела. Просто я вела себя, как свинья. Может, это наказание такое? Для плохих девочек. Оказаться тут?

Дина кивнула в сторону длинного строительного забора, растянувшегося на половину квартала.

– Тогда уж и для мальчиков, – невесело усмехнулся Алекс, скривив распухшие губы.

Набережная Черной речки утопала в тени. Зря они перешли на эту сторону! Пришлось идти по узенькому тротуару вдоль парапета под громкое жадное шипение смелеющей Тьмы. Она, почти не таясь, клубилась вдоль сталинских пятиэтажек, висела уродливыми гроздьями под балконами, вытягивая щупальца своих ложноножек в сторону Дины и Алекса.

Дина, ускорившая шаги, едва раздались первые пугающие звуки, вдруг замедлилась. Ей показалось, что ноги вязнут в загустевшем воздухе. «А-р-х-р-р-р-ш-а, – уговаривала Тьма, – иди-и ко мне-е…» В шипении сквозило неясное обещание свободы от всех страхов.

Алекс дернул ее за руку неожиданно и резко, и только тогда Дина заметила, что остановилась. Они почти подошли к перекрестку напротив станции метро. Еще каких-то десять метров – и тень останется позади: впереди была широкая дорога к мосту.

– Дин, ты чего? Не слушай ее, не слушай! – Алекс кричал прямо в лицо, но звук его голоса тонул в непрерывном «р-ш-р-х-а-а-ш-а-а-р-ш-ш-а-ш».

Сознание Дины словно раздвоилось: одной его частью она понимала, что нужно бежать изо всех сил, как бы мало их ни осталось; другая же получала странное удовольствие от шелестящей музыки, окутывавшей все вокруг, нарастающей, превращающейся в понятную речь: «С-сюда-а, с-скор-рее! Бо-ольш-ше не бу-удет с-с-страш-ш-шно… Не бу-у-удет бо-о-ольно-о-о».

Дину качнуло вбок, к дороге, к самой границе размытой тени. Отчаянно захотелось прилечь там. Алекс охнул, подхватил ее одеревеневшее тело, оторвал от земли и так, столбиком, потащил через перекресток.

На половине пути звуки начали стихать, стали неразборчивыми слова. Прежде чем оборваться, шипение вдруг взвилось жутковатым отдаленным воем – разочарованным и злым.

– Отпусти, – приходя в себя, тихо и виновато попросила Дина.

Ее потряхивало от пережитого ощущения. Гадкого, липкого кошмара, в котором тебя полностью лишают воли.

Алекс разжал руки и тяжело выдохнул. Коснувшись дороги подошвами ботинок, Дина пошатнулась: на миг показалось, что ноги сами потащат ее обратно.

– Что это было? – запинаясь на каждом звуке, выдавила она.

– Скоро вечер, Дин. Скоро она станет еще сильнее. Идти можешь?

Алекс выглядел встревоженным не на шутку.

«А если я не смогу? – мелькнула у нее паническая мысль. Она упрямо поджала губы и уверила себя: – Могу!»

– Могу.

Большая Невка не рябила, как обычно, свинцовой серостью волн. Забранная в рукотворные берега высокого гранитного парапета с одной стороны и крутого травянистого склона, выровненного словно по линейке, – с другой, она тускло поблескивала спокойной, как будто остекленевшей лентой. Под мостом чернела тень, но сам мост был светлым и неожиданно широким. Обычно забитый плотными потоками машин, он показался Дине невероятно красивым сейчас. Надежная твердь приземистых арок, перекинутых через пустоту…

Они уже миновали середину реки, когда впереди, возле длинного здания бывших царских конюшен (теперь там располагался какой-то спортивный центр, Дина пять раз в неделю проезжала мимо него к клубу), появились одна за другой несколько неясных фигур. Они встали у спуска с моста на Каменный остров и просто ждали в тени деревьев.

– Кто это? – встревожилась Дина.

– Неприятности, – коротко ответил Алекс, останавливаясь.

Он повернулся к ней, мерцая чаще обычного, и заговорил негромко и торопливо:

– Сказал же: после полудня станет опаснее! Я им не нужен. Им нужна ты.

Одна из фигур вышла из тени, и Дина сообразила, что это просто человек, мужчина. Лица с такого расстояния было не разглядеть, но почему-то она решила, что он совсем взрослый.

– Эй! Добро пожаловать! – приветливо крикнул человек, ступая на мост.

Дине показалось, что под деревьями на той стороне зазвучал приглушенный расстоянием смех.

– Алекс? – с тревогой обернулась она к своему провожатому.

– Опоздали, – выдохнул тот сквозь зубы. – Чуть бы раньше, и проскочили…

– Да кто они такие?

– Витьки, Дин. Только хуже.

– Цып-цып-цып, – издевательски поманил первый из витьков, вразвалочку двинувшись к середине моста. Остальные, не торопясь, следовали за ним.

Алекс не отреагировал. Он напряженно думал, нахмурившись и глядя на черную гладь воды.

– Плавать умеешь?

Неожиданный вопрос застал Дину врасплох.

– Что? Холодно же! – опешила она и перегнулась через чугунные перила.

Вода внизу была похожа на ртуть – такая же маслянисто-тяжелая и неподвижная.

– Здесь ты не заболеешь и не умрешь. Но если не сможешь выплыть, там, на дне, тебя достанет она. А здесь – эти. Пройти они нам не дадут. – Алекс говорил скороговоркой, косясь на медленно приближающиеся фигуры. – Искать обход поздно, Дин, мы не успеем. Решайся, быстрее! Они за нами не побегут: будут ждать здесь других, таких, как ты. Еще слишком светло. Давай! Сейчас – самое время. Плыви туда, – Алекс кивнул в сторону парка, – сколько можешь, плыви!

– Слышь, Музыкант, иди восвояси! Девчонка – моя! – выкрикнул мужчина.

Теперь его можно было разглядеть. Невысокий, полноватый, нечесаные патлы до плеч. Он широко расставил руки, как будто собирался кого-то обнять, и мерцал так же часто, как Алекс в минуты волнения. Дина торопливо расстегнула куртку, стянула рукава и стряхнула ее себе под ноги. По шее и вниз пополз неприятный морозец. Она кивнула и положила обе дрожащие ладони на перила.