Он всегда успокаивал себя тем, что обеспечивал ее всем, что ей нужно, что вместе они составляли инь и ян: она – артистичная, утонченная, мечтательная, а он приземленный, надежный и логичный. Они происходили из совершенно разных миров – и, однако, последние десять лет были счастливейшими в его жизни. Уильям надеялся, что она тоже была счастлива.

Однако с тех пор, как прибыло письмо с известием, что жена унаследовала старый дом в каком-то богом забытом захолустье на Кипре, она стала более отстраненной. И за последние недели он действительно ощущал, что Хелена отдаляется. Прямых доказательств не было, ничего убедительного, что подтверждало бы это ощущение. В целом Хелена была такой же, как всегда: занималась домом, заботилась о детях, поддерживала его и еще великое множество людей, тянувшихся к теплу и человечности его жены.

Когда самолет коснулся взлетной полосы в аэропорту Пафоса, обычно не склонному к самокопанию Уильяму трудно было подавить тревогу.

* * *

– Ох, Имми, это та-акая безвкусица. Я не встану рядом с тобой, если ты собираешься держать этот плакат.

– Алекс, не вредничай, – вмешалась Хелена. – Имми работала все утро. Очень славно, дорогуша. И папочке тоже очень понравится.

У Имми, тащившей плакатик с надписью «С ПРЕЕСДОМ НА КЫПР ПАПОЧКА И ФРЕД» в зону прилета, дрожала нижняя губа.

– Ненавижу тебя, Алекс. Ты самый вонючий брат на свете.

– Самый вонючий у нас Фред, не забывай, – заметил Алекс, когда они нырнули за Хеленой в толпу, окружающую выход из зоны прилета, откуда с минуты на минуту должны были появиться еще двое членов их семьи.

– Так, пока мы ждем, я пойду разберусь в прокате, как поменять мою машину на минивэн, – Хелена уже чувствовала себя издерганной. – Вы двое стойте здесь и высматривайте папу и Фреда. Их самолет приземлился двадцать минут назад, так что они должны скоро выйти. И Алекс, глаз не своди с Имми, – предупредила она и исчезла в толпе.

– Ох, я так волнуюсь, – пискнула Имми, размахивая плакатом над головой, как фанатка на поп-концерте. – О, смотри! Вон они… ПАПОЧКА-А-А!

Из-за дверей появился Уильям, толкающий тележку с чемоданами, на которых сверху сидел Фред. Имми подбежала к нему и бросилась в объятия отца.

– Привет, Имми, дорогуша, – пропыхтел Уильям, осыпаемый поцелуями дочери. Он выглянул из-за ее длинных белокурых волос и улыбнулся Алексу. – Привет, как ты?

– Отлично, пап. – Алекс взялся за ручку тележки и опустился на колени, чтобы взглянуть на Фреда. – Приветик, братишка. Дай пять.

– Ривет, Алекс. – Фред шлепнул ладошкой по руке брата, потом поднял игрушечный самолетик. – А у меня вот это от папы.

– Да ну? Ого, ты, наверное, хорошо себя вел. – Алекс подхватил Фреда на руки.

– Не-а. Плохо.

– В самолете? Тебе понравился самолет?

– Угу, – кивнул Фред и потер наморщенный веснушчатый нос. – Где мамочка?

– Да, где мамочка? – Уильям тоже высматривал в зале жену.

– Вон там, возле проката машин. – Алекс помахал Хелене, заметив, что та идет в их сторону.

Фред вывернулся из рук и побежал к матери.

Уильям смотрел на жену как всегда, когда не видел ее какое-то время, пораженный ее красотой. В синей футболке и джинсовых шортах, с длинными белокурыми волосами, небрежно завязанными в хвост, она выглядела не старше подростка.

Хелена подошла к ним, держа Фреда за руку.

– Привет, дорогуша. – Он обнял ее одной рукой за плечи и поцеловал.

– Привет. – Она улыбнулась ему снизу вверх. – Хорошо долетели?

– Не без приключений, – вздохнул он, – но мы добрались сюда целыми и невредимыми, да, Фред?

– Угу. Можем мы теперь пойти в Кыфр, мамочка? – спросил Фред.

– Дорогуша, это и есть Кипр, и мы можем ехать домой.

– Но я только приехал! – растерялся Фред.

– Я имела в виду наш дом здесь, на Кипре. Машина вон там, – Хелена указала на выход.

– Тогда давайте двигаться, – сказал Уильям.

* * *

– Хелена, как здесь прекрасно, действительно прекрасно, – восхищался Уильям, стоя на балконе второго этажа Пандоры.

– Правда?

– Правда. И дом… ну, ты совершила чудо, учитывая, что провела здесь всего несколько дней. Все выглядит таким свежим и ярким. – Он шагнул обратно в спальню, потом остановился и принюхался. – Это запах краски?

– Да.

– Когда ж ты все успела?

– Я бы не справилась. Мне помогли.

– Я впечатлен, – сказал Уильям. – В Англии я неделями ищу мастера, чтобы починить трубу, а уж покрасить дом за пару дней… Тем не менее мило, очень мило. И дом совсем не такой, как я себе воображал.

– А что ты воображал?

– Не знаю. Он очень… средиземноморский, что ли. Простой, чуточку спартанский… и, однако, этот дом можно поместить в глухую английскую деревушку, и он не будет казаться неуместным. Это скорее дом приходского священника, чем кипрская вилла. И с характером.

– Это очень старый дом.

– И с чудным старым карнизом. – Уильям окинул взглядом архитектора пропорции комнаты. – И высокими потолками. – Он провел руками по полированной крышке большого комода из красного дерева. – Я бы сказал, мебель здесь тоже довольно ценная.

– Ангус хотел создать здесь кусочек Англии, – объяснила Хелена. – Оттуда привезли все, вплоть до напольных часов в коридоре.

– И теперь это все твое.

– Наше, – с улыбкой поправила его Хелена.

– И, наверное, стоит немало.

– Я бы никогда не продала этот дом. – Ответ прозвучал резковато.

– Нет, но не мешало бы знать, чтобы прикинуть, сколько он стоит. Хорошо бы его оценить.

– Там видно будет. – Хелена заставила себя не сердиться, что муж мог даже думать о Пандоре в контексте фунтов, шиллингов и пенсов. – Идем, дорогуша, я покажу тебе сады.

* * *

На закате они все вместе искупались в бассейне, а на ужин Хелена предложила отправиться в таверну «У Персефоны».

– Я покажу тебе деревню, – сказала она, пока Уильям преодолевал ухабистую дорогу. – И дети могут для разнообразия взять жареную картошку и куриные наггетсы.

Пройдя по улице (Уильям заявил, что обязательно должен как-нибудь зайти в симпатичную православную церковь), они зашли в «Персефону».

– Очень уютное местечко, – заметил Уильям, когда они сели за стол. Он усадил Фреда себе на колени, пытаясь усмирить ребенка, у которого усталость перешла в гиперактивность.

– Папа, можно мне подуть на свечку? – спросил Фред.

– Нет, нельзя. Вот, держи свою машинку. – Хелена достала из сумки игрушку и, зарычав, запустила ее по столу к Фреду. – Таверна практически не изменилась с тех пор, как я здесь была, и еда – пальчики оближешь.