К счастью, мое натужное пыхтение и царапанье когтей о камни никого не разбудили. Тихонько прокравшись в конец коридора, я обнаружил, что мне продолжало везти - массивная дубовая дверь на ржавых петлях была приоткрыта. Видимо, недавно уходившие дементоры родились в трамвае, хе-хе… И нет, с крышей у меня все было в порядке, просто сейчас по моим венам гуляло такое количество адреналина, что в сознании присутствовало чувство легкого опьянения.

За дверью меня поджидала большая комната, на одной из стен которой было широкое застекленное окно с решетками. К сожалению, оно располагалось слишком высоко от пола, поэтому я оставил мысль выглянуть на улицу. Впрочем, мне и без этого было известно, что находился я на первом уровне Азкабана, предусмотренном для содержания особо опасных преступников, который фактически являлся и первым этажом крепости. Ниже располагался нулевой или цокольный с техническими помещениями, а за ним начинались минусовые уровни, где обитали дементоры. Причем узники поговаривали, что точного количества подвальных этажей никто не знал, поскольку еще не нашелся идиот, готовый лезть в самое логово тварей. Или нашелся, только обратно не вылез. Или вылез, но уже в виде дементора… Короче, даже в магической тюрьме имелся фольклор!

На противоположной стене угловой комнаты была похожая приоткрытая дверь с засовом, которая вела в аналогичный коридор с камерами, а напротив окна располагалась широкая арка, выходящая на лестницу. Память подсказывала, что крепость имела строгую квадратную, в отличие от показанной в фильме треугольной, форму со свободным пространством внутри. Первые десять этажей над уровнем моря отводились для узников, выше шли жилые помещения охранников. И судя по логике вещей, кухню или склад с запасами продуктов мне нужно было искать где-то наверху… Или плюнуть на еду и сразу сбежать с острова?

Я поглядел на окно. В принципе, допрыгнуть можно, стекло выдавить – не проблема. Но за ним меня ждет холодное Северное море и больше сотни километров до спасительного Британского берега. Я тупо не доплыву! В каноне Блэк бежал летом, а сейчас ноябрь – я попросту закоченею в ледяной воде. Так что нет, будем придерживаться первоначального плана!

Прокравшись на лестницу, я начал медленное и осторожное восхождение, на каждом этаже замирая и прислушиваясь. Но мне продолжало везти – все было тихо. А миновав пролет седьмого этажа, я едва не столкнулся с дементором. Темная трехметровая тварь молча надвигалась прямо на меня. Чувствуя, как мои поджилки начинают исполнять тремоло, я поспешно отступил в угол, вжался в него и постарался сделаться максимально незаметным. Даже дыхание задержал.

Сработало – слепая нежить величественно пролетела мимо, не удостоив меня вниманием. Следом за гигантом летела тварь помельче, за ней – еще одна, и еще… Казавшаяся бесконечной вереница дементоров неторопливо спускалась в глубины крепости после вечернего обхода, распространяя вокруг себя лютый холод. Когда мимо пролетел последний, словно тень, растворившись во мраке ночи, я облегченно выдохнул облачко пара и машинально облизнул покрывшуюся инеем морду.

Теперь нужно спешить, пока из своих комнат не выползли обычные охранники Азкабана. Благодаря своей обновленной памяти я знал, что у каждого работника тюрьмы имелся специальный амулет, позволяющий отдавать приказы дементорам и автоматически исключающий их из списка потенциальных блюд. Но ведь тюремщики – тоже люди, а потому во время традиционной «дойки» наверняка вопреки всем инструкциям предпочитают находиться максимально далеко от голодных тварей. И мне нужно воспользоваться этим шансом, чтобы набить пустое брюхо.

Метнувшись вверх по лестнице, я быстро достиг последнего этажа и принюхался. Соблазнительные запахи жареной картошечки доносились из левого коридора. Его стены тоже были сложены из вулканического камня, но на комнатах вместо традиционных железных решеток были установлены самые обычные деревянные двери с медными, позеленевшими от времени и сырости табличками. На ближайшей значилось «Дежурный», далее я заметил «Прачечную» и «Архив». К сожалению, «Кухню» или «Продовольственный склад» обнаружить пока не удалось.

Продолжая принюхиваться, я пробежал через весь коридор и достиг угловой площадки, которая была копией прочих с той лишь разницей, что вместо лестницы в ней был лифт. Его я опознал без труда - чем еще могла оказаться просторная деревянная кабина, надежно зафиксированная роликами на широких направляющих и висевшая на стальном тросе, перекинутом через систему воротов? Большой рычаг на стенке кабины непрозрачно намекал, как именно управляется эта конструкция. Рядом стояла парочка пустых тележек с колесиками.

Пока я рассматривал это чудо инженерной мысли, позволяющее слегка автоматизировать процесс доставки еды узникам, закрывающая жилой коридор дверь распахнулась, пропуская Джима Коллена – того самого молчаливого напарника Нильсона, который традиционно собирал пустые тарелки. И судя по всему, в его обязанности также входило закрывание дверей на этажах после обхода дементоров. Иначе, зачем еще он выперся на ночь глядя с массивным масляным фонарем в руках?

Слившись с тьмой коридора, я замер, провожая взглядом тюремщика, которого сопровождал флер теплого воздуха, наполненного сногсшибательными ароматами еды. Жареная картошка, копченое мясо, луковый суп - ядреный букет запахов ударил мне в нос, вызвав обильное слюноотделение и заставив желудок тихо квакнуть. Это был провал. Услышав странный звук, направлявшийся к лифту аврор сразу остановился, поднял повыше фонарь и увидел меня.

Надо отдать тюремщику должное, он не стал тормозить, рассматривая неизвестно откуда взявшегося в тюрьме пса, не попытался списать увиденное на галлюцинации, а сразу потянулся за палочкой. Только я оказался быстрее. Оттолкнувшись от стены, я выскочил из коридора, черной молнией преодолел разделявшее нас расстояние и прыгнул Джиму на грудь. Он попытался направить волшебную палочку на меня, попытался закричать, но я вцепился в его горло острыми клыками и рванул что было силы.

Отощавшее тело пса весило немного, но силы удара хватило, чтобы тюремщик выронил фонарь и упал на пол, обливаясь кровью. Я приземлился сверху и продолжил с остервенением рвать его тело. Джим дергался, хрипел, пытался отпихнуть меня, но с каждой секундой силы покидали его. Я же, наоборот, чувствовал мощный прилив энергии и не собирался отпускать свою жертву. Дикий голод смыл с меня весь налет цивилизованности, а вкус теплой пряной крови на языке решительно отодвинул в сторону разум, предоставив дело первобытным звериным инстинктам.

Мага больше не было, остался лишь охотник и его законная добыча. Я с наслаждением пил горячую жидкость, открывал куски вкусного, сочного мяса от вяло подергивающегося тела и жадно проглатывал их, не жуя. Когда же моя добыча окончательно затихла, я уже безо всякой спешки приступил к трапезе, наслаждаясь свежатинкой, разгрызая мелкие кости и злясь на постоянно лезущие в пасть тряпки. Все мое естество ликовало,