— Господин барон, — сквозь зубы проговорил д’Артаньян, — у меня в седельной сумке есть некоторое количество пороха… дозвольте мне изготовить небольшой фейерверк, как это называют германцы… все займет не более четверти часа! Если вставить получившееся изделие в задний проход человека и поджечь фитиль… поверьте, заговорит любой!

— У меня тоже есть предложение! — перебил его де Порто. — Разорвем предателя лошадьми! А что? Верное средство!

— Вот только если ваши лошади чрезмерно резко дернутся, у нас останется несколько частей графа, и ни одна из них не сумеет с нами поговорить, — дружеским тоном покритиковал его д’Артаньян, и де Порто не нашелся с ответом, лишь дернул нервным глазом на своего конкурента.

Ни одно из этих предложений мне не подходило. Благо, у меня имелся собственный вариант.

— Поверните его ко мне лицом и разожмите зубы кинжалом! — приказал я.

Моя дорогая женщина, мать моего ребенка, прекрасная рыжая ведьма Лулу передала мне однажды небольшую стеклянную склянку, сказав, что это средство сможет развязать язык любому человеку, хочет он того или нет. Вот только последствия приема данной… хм… микстуры весьма опасны, предупредила Луиза. Разум подопытного вероятнее всего не выдержит, и бедолага попросту обезумеет. Поэтому использовать колдовское зелье нужно было лишь в исключительных случаях!

Я даже не стал расспрашивать ее о компонентах, из которых Лулу изготовила это страшное нейролептическое снадобье. Что там было в ее «котле»? Красавка, белена, опиаты? Неважно. Главное, что я вполне доверял обещанному эффекту от применения.

Бенезит схватил графа за шею правой рукой, левой подняв его подбородок чуть вверх. Люка, тем временем, разжал крепко сжатые зубы Атоса кинжалом. Я же откупорил пузырек и влил его содержимое в глотку Армана. Д’Атос держался, сколько мог, но все же инстинктивно сглотнул содержимое склянки ведьмы.

— Отпускайте его!

Руки испанского графа оставались связанными, но он не пытался бежать. Атос так и стоял на коленях, словно бы глубоко задумавшись о чем-то важном.

Я не знал, как быстро начинает действовать зелье, поэтому тут же спросил:

— Где Сен-Мар?

Граф молчал, никак не реагируя на мои слова. Либо зелье оказалось порченным, либо еще не успело подействовать… либо же жертву следовало слегка простимулировать!

— Помогите ему начать говорить! — попросил я Люку.

Тот, ни секунды не сомневаясь, схватил Атоса за плечи и поднял его на ноги, а затем слегка потряс. Взгляд графа чуть прояснился.

— Где Сен-Мар? — повторил я свой вопрос.

— Не здесь, — голос д’Атоса был слаб и безжизнен, словно голос призрака. Но хоть говорить начал, и на том спасибо.

— Вы отбили его карету в Париже, а потом увезли маркиза. Куда именно?

Армана слегка начало пошатывать, но отвечал он уверенно, хотя и говорил медленно, словно подбирая нужные слова в собственной голове.

— Мы напали на карету… убили часть людей… остальные отстали, трусы…

Д’Артаньян и де Порто при этих словах схватились за оружие, но я сделал успокаивающий знак. Сейчас не время для личных амбиций.

— Мы направились к воротам Сент-Антуан… — продолжил, между тем, граф.

— И что случилось у ворот? — поторопил я его. Такими темпами мы могли тут торчать до ночи. Время было дорого.

— Маркиз вышел из кареты на одном из перекрестков. Он и не собирался покидать Париж. Мы же лишь сделали вид, что он бежал из города, чтобы увлечь за собой погоню. Такова была цель. Утром следующего дня разделились, чтобы замедлить преследователей еще больше…

Дерьмо! Так я и знал, нас обдурили, обвели вокруг пальца! Пока мы гонялись за маркизом, тот преспокойно решал свои дела в Париже. Как же мне хотелось в этот момент прикончить «благородного» Атоса, боги, я едва удержался.

Но у меня еще оставались вопросы.

— Кто отдал приказ?

— Принц Конде, лично.

— Где прячется де Сен-Мар?

— Во дворце Медичи…

Голос Атоса с каждым словом становился все тише и тише, и мне уже приходилось прислушиваться, чтобы разобрать его речь. В целом, я услышал все, что хотел, и все же я спросил о личном:

— Граф… ведь у вас был шанс послужить Франции… почему вы предали свою страну?

— Ришелье — упырь! Он ведет всех к гибели. Король слаб… был слаб, теперь мертв… новый король… королева-регент сделает Францию великой!

Все понятно, еще один псевдо патриот, решивший, что уж он-то разбирается во всем точно лучше тех, кто правил страной все эти годы. Лучше Ришелье, угробившего собственное здоровье, лучше покойного Людовика, лучше министров и генералов. Таких знатоков в любом времени полно, вот только они делятся на пассивных, что лишь и могут тихо вякать из своего угла, и активных, как граф, который своей недрогнувшей рукой натворил множество дел, разгребать которые предстояло мне. Лучше бы я тогда дал ему подохнуть от яда зверя. Впрочем, сделанного не воротишь.

— А ведь я видел ее, да-да, — голос Атоса был мутный, словно он выпил несколько бутылок вина, — вы ведь помните вашу Люси Хэй, графиню Карлайн? У нее теперь ребеночек… и он чертовски похож на вас, вот ведь казус! Они с графом Рошфором жаждут встречи с вами, крайне жаждут! И скоро она состоится! Кой-кой-кой…

— Что, простите? — не понял я последние слова Армана.

— Кой-кой-кой! — повторил он, и резко задергал головой вправо и влево, словно молодой петушок, осматривающий владения, а локти чуть прижал к бокам, словно крылья. — Кой-кой-кой!

Не перебрал ли я с дозировкой препарата? Что-то поведение Атоса стало вызывать изрядные опасения.

— Кой-кой-кой! — раз за разом повторял граф и внезапно сделал попытку ткнуться носом в снег. Что он там хотел отыскать? Зерно?

— Черт, да держите же его крепче! — выругался я. Левый и Правый тут же выполнили приказ.

— Я же говорил, надо было использовать фейерверк, — не вовремя влез со своим мнением д’Артаньян, задумчиво поглядывая на Армана. — Это было бы гуманнее!

— Вяжите его, да получше. Даст бог, очухается…

Помимо помутившегося разумом Атоса, были и более насущные проблемы. Париж, нас вновь ждал Париж!

Глава 8

Епископ

Я нырнул на пол экипажа, мгновением позже на меня рухнул Арамис.

Карета рванула с места, видимо кучер хотел вырваться из-под обстрела, но снова грохнул залп. Лошади пронзительно заржали, карета вильнула, обо что-то ударилась и накренилась.

Я спихнул с себя секретаря и приготовился